– Природу нельзя обмануть. Если нарушится баланс между разумом и чувствами, наступит катастрофа.
– Эмоции, Майкл, это ошибка. Изначальный брак в ДНК, с которым человек столкнулся с самого начала. Война за лидерство велась в первобытном роду, потом в общине, потом между странами. И эта борьба отнимала жизни у миллионов людей. Ты считаешь, что природа поступила мудро, наделив людей тщеславием и алчностью? Это был сбой в системе изначального программирования. Мы его исправили. Со временем больше не будет войн. Всё будет подчинено единому порядку. И только тогда мы, как человечество, сможем выйти на новый этап развития. Майк, ты нужен нам. Ты сможешь создать новые изобретения. Ты больше не будешь переживать из-за Эллен, у тебя будет мощный стимул идти вперёд. Мы построим мир, свободный от предрассудков, иллюзий и страхов. Ты, наконец, начнёшь жить.
Майк не чувствовал пальцев. Рана на затылке кровоточила. Он понимал, что спорить с тем, у кого вырезали чувства, бесполезно. Она действовала в чётком соответствии с программой, которую в нее заложили, и её эйфория была искренней. Те люди, которые сделали из неё андроида, не забыли все-таки оставить одну существенную черту её психики – чувство собственной важности, эго. И все бы ничего, если бы это не являлось самым мощным способом контроля человеческой натуры.
– Слушай, может, все-таки дашь мне закурить? – попросил Майк. – Раз ты куришь, значит, это ещё входит в привычки суперлюдей? Табак, как и тараканы, похоже переживёт все глобальные изменения.
– Мне оставили это на время операции с тобой. Я должна была быть похожей.
Она зажгла вторую сигарету и поднесла ко рту Майка. Он затянулся одним губами.
Потом она обошла вокруг и разрезала ножом верёвку, связывавшую его руки.
– Какая щедрость, – Майк распрямил затёкшие кисти.
– Пожалуйста, кури на здоровье, – она протянула ему сигарету, которую он с трудом мог держать онемевшими пальцами.
– А от чего, собственно, такие как ты, получают удовольствие? – спросил он.
– Удовольствие? – удивилась Анна. – Да что это такое? Лишь придуманное людьми обозначение некоторых состояний. Причём, весьма примитивных. Мы испытываем не удовольствие, а чистый восторг.
– Но отчего?
– Разве ты ещё не понял? Мы строим новый тип общества. Формируем новый эволюционный вид. Это ощущение превосходит все доступные человеку состояния. Мы – совершенные. Твоя природа лишь переходная. И мы предлагаем тебе присоединиться. Мы освободим тебя от гнёта эмоций. В каждую минуту ты будешь ощущать полноту жизни, беззаботность и свободу. Разве этого мало?
Майк сделал последнюю глубокую затяжку.
– Знаешь, Анна, извини, если по привычки, я тебя какое-то время ещё буду так называть, но то, что ты предлагаешь, это даже слишком. Пожалуй, я только сейчас осознал, что к этому стремится каждый. И пока мы наделены способностью чувствовать, любить, сомневаться, нам никогда этого не достичь. Такова, вероятно, цена, данная нам при рождении. Но именно это делает нас людьми.
– Людьми несовершенными.
Майк дотронулся до затылка, чтобы прощупать рану. Пальцы окрасились кровью. В ушах звенело от пульсации вен.
«Ведь, по сути, она права. Наше тело – сложная биомашина. Оно живёт по своим законам, и мы не можем его контролировать. Мы рождаемся, взрослеем, стареем и умираем. Единственное, что отличает нас от роботов, это наше восприятие жизни, которое формируется чувствами. И, наверное, куда более привлекательно жить, не омрачая себя стрессами и тщетными попытками обрести смысл? Какое гениальное и простое решение – просто стереть чувства и не испытывать душевной боли. Сильных чувств. Сильной любви. Той, ради которой хочется жить».
Зато теперь Майк понял, почему оцифровывать чувства и эмоции у Блэкспейса не получалось. Экран с трудом их улавливал, они мгновенно испарялись, как рассеивается утренний туман. Решение проблемы не было вопросом времени, скорее природа сама сделала всё, чтобы эти переживания никогда нельзя было повторить или скопировать. Это было кодом нашего биологического вида. Человек был обречён на боль и страдание, но изменив эти настройки, превращался в нейромашину. Оцифровать и перенести интеллект таких как Анна или Маррел было легче простого. За отсутствием чувств они были идеальными кандидатами в отряд бессмертных. Да, бессмертие дозволялось, но ценой отказа от своей человечности. Майк почему-то не сомневался, что и таких нашлось бы не мало. Через 20 лет Землю населяли бы лишь красивые андроиды, выращивающие свои скафандры на специальных фермах.