Продавать весь блок питания смысла нет, потому что к нему подключен тот самый провод, который идет к розетке. Если вдруг врач заметит, что этот шнур сам по себе лежит с одной стороны подключенный, а с другой оторванный от аппарата – вопросы сами собой возникнут.
А аккумулятор? Если у этого аппарата плата управления стоит под сто сорок тысяч, значит у него и аккумуляторы запасные быть должны. Может, стоит начать с них?
Я медленно поднял дрожащую ладонь и вновь прикоснулся к ИВЛ.
У меня есть время узнать.
– Продать аккумулятор ИВЛ.
[АККУМУЛЯТОР АППАРАТА ИСКУССТВЕННОЙ ВЕНТИЛЯЦИИ ЛЁГКИХ. 9.300 РУБЛЕЙ]
И тут внезапно заорала сирена.
– Нет! Стоп, нет! Почему? Продать блок питания!
[БЛОК ПИТАНИЯ АППАРАТА ИСКУССТВЕННОЙ ВЕНТИЛЯЦИИ ЛЁГКИХ. 12.750 РУБЛЕЙ]
Сигнализация не прекращалась никак. От страха в глазах заблестели искры.
– Пожалуйста, продать сигнализацию!
Ничего! Абсолютно ничего не происходит! Я ошибся, господи, я сделал ошибку. Я умру.
Со стороны коридора послышались шаги.
– Продать, – голос предательски сорвался, связки стали каменными.
Зачем я это сделал!? Какой я идиот! Эта же медицинская электроника, она создана для того, чтобы постоянно быть в сети.
Я пытаюсь выговорить через силу слова, рука уже не дрожит, её сильно трясёт. Холодные пальцы срываются с поверхности аппарата, соскальзывая.
– Продать ИВЛ! – кричу я сквозь боль.
[НЕРАБОЧИЙ АППАРАТ ИСКУССТВЕННОЙ ВЕНТИЛЯЦИИ ЛЁГКИХ. 159.500 РУБЛЕЙ]
Шаги рядом, я нащупываю рукой край койки с противоположной стороны, тяну себя изо всех сил, но у меня ничего не выходит. Протягиваю руку сильнее, цепляясь пальцами за какие-то трубки, видимо, от моей капельницы, срываю их.
Сила появляется из неоткуда, но её всё равно слишком мало, её просто не хватает для того, чтобы я мог сбросить себя с кровати.
Всё, это конец. Шагов много, ко мне бегут, хоть аппарат уже и не пищит. Он исчез, пропал, и теперь все точно узнают, что это сделал я.
А у меня не хватает даже сил для того, чтобы скинуться с койки. Если бы я мог починить шею, может, у меня получилось бы хоть что-то сделать. Но, увы, это всё. Мне больше нечего продавать. Самое ценное, что у меня было, я отдал. Теперь осталась только кровать, и я – больное тело на ней.
И я… Моё тело.
Я прикасаюсь рукой к животу.
– Продать мою почку.
Секунда затишья. Миг перед моей вероятной кончиной.
[ПОЧКА ЧЕЛОВЕКА. 257.000 РУБЛЕЙ]
Глава 4 - Друг.
Я лежал на полу, вокруг меня суетились люди, меня аккуратно переложили на простыню, три женщины взялись по краям одеяла и положили меня на кушетку обратно.
Я почувствовал каждым участком своего тела этот твёрдый медицинский матрас. Но вовсе не был опечален, даже не так, мне пришлось силой скрыть свою улыбку. Я снова чувствовал своё тело. Боль практически в каждом его уголке. Яркий свет, бьющий мне в глаза, и стреляющие по лёгким рёбра.
Меня пытались закрепить на кушетке, затягивали ремень, но всё никак не могли найти кольцо, за которое этот ремень надо прицепить. До меня не сразу дошло, что я его продал ещё тогда, когда искал обручальное кольцо.
– Что случилось!? – кричал хирург, войдя в палату, – Что ты сделал?
– Я упал, – прохрипел я.
– Ты же умрёшь, дурак.
Хирург отодвинул медсестёр, глянул на меня, потрогал мою грудь, прокрутил шею, открыл в удивлении глаза.
– Вроде ничего не сломал, здоровый весь. Даже кожа порозовела.
Никто не обращал внимания на то, что возле моей кушетки больше не было аппарата ИВЛ. Я краем глаза глянул в ту сторону, где он должен был стоять. Не осталось ничего – даже шнура питания. Рядом со мной находился другой аппарат, который через маску накачивал меня кислородом. Эта маска слетела, когда я упал, и медсестра старательно надевала её обратно.
Другая медсестра, не найдя кольцо для ремня, воспользовалась металлической трубкой, которая шла вдоль моей кушетки сбоку – что-то вроде оградительной стенки – она скрутила ремень вокруг трубки и завязала в узел.
– Мне плохо, – прошептал я. Надо отвлечь их от ИВЛ.
– Потерпи до завтра, Евгений, – сказал хирург, – Мы тебя прокапаем, а потом уже будем думать. Сейчас уже поздно для операций. И у тебя нет ничего такого срочного, чтобы пришлось экстренную делать. Дождись завтра, отоспись.
– Х… Хорошо.
– Не снимай маску только, слышишь? Ты сейчас только благодаря ей и дышишь. Кстати, – он оглянулся. – А где ИВЛ?