Третье: еда. Гуннар ясно дал понять, что аттракцион щедрости окончен. Этих двух лепёшек мне хватит… ну, на сегодня и на завтра, если растягивать, это критически мало. Если собираюсь истязать тело нагрузками, ему нужен строительный материал. Белок, углеводы. Значит, нужно что-то придумывать уже сейчас.
Четвёртое: сырьё. «Не трожь моё железо», — сказал старик. Хорошо, но он не запретил мне приносить своё. А что, если мне удастся раздобыть его где-то ещё? У кого-то мог остаться ненужный металлический хлам…
И тут мне вспомнились рудознатцы.
Наверняка они бывают в деревне — можно найти их, попробовать договориться. Не за деньги — их у меня нет, а за услугу. Они мне — мешок самой паршивой руды. А я им… заточу их тупые кирки! Или даже сделаю новые из их же руды, а ручки закажу у плотника в обмен на что-нибудь ещё! Ведь главное — Гуннар разрешил мне пользоваться кузницей.
Пока думал об этом, отчаяние начало отступать. На его место приходила уверенность и даже какое-то злое вдохновение. Может, это и к лучшему, мне придётся искать сырьё самому, смогу понять весь производственный процесс, с самого начала. Налажу собственные связи в деревне!
Конечно, мало кто захочет иметь дело с «бесполезным подмастерьем пьяного кузнеца», на которого Йорн повесил ярлык позора. Но я, в отличие от Гуннара, не был сломлен. Можно попробовать договориться по-человечески — быть вежливым, убедительным. Да каким угодно, лишь бы добиться своей цели!
План выстроился в чёткую картину. Но с чего начать? Первый шаг — всегда самый сложный.
Погружённый в свои мысли, не заметил, как рука сама подносила лепёшку ко рту. Вдруг понял — половина уже исчезла. «Стоп!», — мысленно одёрнул себя, если не остановлюсь сейчас, то вечером придётся снова слушать урчание пустого желудка. С усилием отвёл руку ото рта — эту еду нужно растянуть.
Встал и огляделся в поисках, во что бы завернуть оставшееся сокровище, чтобы оно не зачерствело и не покрылось пылью. Взгляд зацепился за старый, но чистый кусок грубого холста, который кузнец использовал, чтобы протирать руки. Только этот был ещё не пользованный — то что нужно. Аккуратно завернул в него полторы лепёшки, как величайшую драгоценность, и засунул свёрток за пазуху.
Как раз в этот момент дверь скрипнула и в проём шагнула фигура. Я резко обернулся.
На пороге, залитым утренним светом, стоял Свен и, как всегда, улыбался во всю свою рыжую бороду. Удивительно, но в этой деревне, полной хмурых и уставших лиц, улыбка плотника была по-настоящему искренней и тёплой.
В одной своей огромной руке он держал небольшой, но туго набитый мешочек, а в другой — связку из пяти копчёных лещей, перевязанных тонкой верёвкой. Их бока блестели даже в полумраке кузницы, а по воздуху поплыл густой аромат дыма и рыбы. Как я понял, это и был долг за гвозди.
— А Гуннар где? — спросил рыжий, оглядывая пустую кузницу. — Где этот старый хрыч?
Неужели он ещё не в курсе?
— Мастер… — запнувшись, подбирал слова. — Он… он ушёл к себе.
Свену больше ничего и не нужно было, он всё понял без дальнейших объяснений.
— Ясно, — мужчина тяжело вздохнул и весёлая улыбка стекла с его лица. — Опять загудел. Чуть что не так, у него одно лекарство — на дне кружки. Эх, старый дурак. — Он посмотрел на меня. — Ну а ты чего тут торчишь? Работы, поди, нет теперь?
Я пожал плечами, всё ещё не понимая, знает ли он всю подоплёку.
— Да, работы не предвидится. Мастер… он дал мне две лепёшки и сказал, что больше еды от него не будет. Из-за Йорна…
— Знаю-знаю, — перебил Свен, махнув рукой. — Сам же видел вчера, как его меч в грязи валялся. А молва в нашей деревне быстрее ветра бежит. Уж вся таверна гудит.
Мне оставалось лишь молча кивнуть.
— А я вот долг решил отдать, — плотник снова попытался улыбнуться и потряс своими гостинцами. — Пойду, что ли, занесу ему, пусть хоть закусит на славу…
Вот чёрт, паника кольнула в груди. Это моё! Он же сам сказал! Нужно действовать немедленно.
— Погодите! — выпалил быстро, шагнув вперёд. — Мастер Гуннар сказал… он сказал, что долг за гвозди… мне причитается.
Рыжий замер, его добродушное лицо стало серьёзным, он окинул меня изучающим взглядом. В его глазах было удивление, мужчина что-то соображал, ворочая мыслями в своей бородатой голове.
— На старого медведя это не похоже, — наконец сказал коренастый плотник и вдруг от души расхохотался. Громко, весело, так что задрожали инструменты на стене. — Цени, малец! Чем-то ты его пронял!
Он подошёл ко мне вплотную и впечатал мне в грудь связку рыбы. Я едва успел подхватить скользких, пахнущих дымом лещей.