Но стоило поравняться с Йорном, как тот резко остановился, вскинув вверх руку в знакомом мне жесте. Его тело замерло, как у хищника.
— Треугольник, — тихо бросил командир.
И в то же мгновение, без лишних слов и суеты, вся троица приняла боевую формацию. Их движения были настолько отточенными и синхронными, что казалось, они репетировали это тысячи раз. Воины встали в равносторонний треугольник, готовые к любому атакующему или оборонительному манёвру. Одноглазый впереди, Брок и Киан — сзади, прикрывая фланги.
Усатый бросил на меня злой взгляд.
— Эй ты, сморчок! В центр встал, живо! Или сдохнуть захотел раньше времени?
Не задавая лишних вопросов, нырнул в образовавшееся между ними пространство, окружённый тремя готовыми к бою мужиками. Это было и страшно, и безопасно.
— Так и пошли. Шаг в шаг, — холодно сказал громила.
Он сделал первый шаг вперёд, и товарищи синхронно двинулись в такт. Оказавшись в центре этого живого механизма, старался не сбиться с ритма, чувствуя, как с каждым шагом по спине ползёт холодный липкий пот. Тревога подкатывала к горлу.
Каменные Волки — те самые, что терзали шахту — были где-то здесь. Наблюдали, ждали нашей ошибки. Буквально физически начал чувствовать на себе десятки затаившихся глаз, не понимая, откуда возникло это чувство, ведь самих волков пока не было видно.
Глава 13
Движения охотников были отточенными, почти механическими. Клинки в полной готовности. Полтора метра между воинами — выверенная дистанция, не дающая зацепить друг друга, но и не позволяющая врагу проскользнуть.
Мы прошли так несколько минут. Из-за широкой спины Йорна было видно, как частокол и его ворота становились всё ближе. На дозорных вышках уже можно было различить тёмные фигуры — стража заметила нас и теперь наблюдала за нашим движением по каменистой тропе. Несмотря на пронизывающий холод, лоб взмок от напряжения, и я крепче прижал к себе мешки, будто они могли стать моим щитом.
Охотники смотрели вправо — туда, где из-за поросшего лишайником валуна доносились странные звуки. Сначала — едва уловимый топот и звуки борьбы, будто кто-то большой ворочался в камнях. А затем сквозь вой ветра прорвался утробный рык. За ним — второй и третий, перешедший в злобное рычание.
Первым инстинктом было — бежать. Рвануть к спасительным воротам, дабы не встречаться с тем, что скрывалось за камнем. Но я заставил себя подавить этот порыв. У этих бойцов за плечами годы выживания, сейчас нужно полностью довериться им.
Вдруг всё наше построение резко замерло. Ни жестов, ни слов. Все просто остановились и слушали.
— Вниз, — раздался тихий, но твёрдый голос Йорна.
И в то же мгновение все трое рухнули на одно колено. Не медля ни секунды, последовал их примеру. Охотники короткими и быстрыми перебежками метнулись к ближайшему валуну, который мог послужить укрытием. Протиснувшись между ними, нашёл себе немного места.
Звуки стихли, и эта внезапная тишина была страшнее любого рыка. Мужчины не шевелились, превратившись в часть пейзажа. В голове маячил вопрос: что там за тварь, если даже такие крепкие парни решили не лезть на рожон, а спрятаться за камнем?
Дыхание стало тяжёлым и громким в собственных ушах. Сердце колотилось так сильно, что болела голова. Справа от меня сидел командир, сжимавший рукоять меча. Слева — Брок, и вся его напускная бравада исчезла. Он был напряжён, брови окаменели, а усы подрагивали от дыхания.
Пауза затянулась. Две, может, три минуты, которые казались вечностью. Самым тяжёлым было абсолютное непонимание, что происходит, откуда ждать угрозы, насколько она велика? Тело начало дрожать — то ли от ледяного ветра, то ли от дичайшего стресса, который я сейчас переживал.
И вдруг тишину разорвал пронзительный, полный боли и ярости визг, не похожий ни на что, слышимое мной раньше. Он ударил по ушам, отразился эхом от скал. А затем — грохочущий топот. Справа от нас, всего в десятке метров, земля задрожала, будто стадо разъярённых быков проносилось мимо. Инстинктивно повернул голову, но из-за плеча Йорна ничего не было видно. Лишь его профиль, и то, как единственный глаз командира неотрывно следит за чем-то, скрытым от меня. В его взгляде не было страха, только холодная оценка.
— Вот же хренотень… — едва слышно выдохнул усатый слева от меня.
И тут они показались. Четыре огромных, несущихся в слепом ужасе Ржавых вепря. Ломились сквозь камни, не разбирая дороги, врезаясь боками в валуны, оставляя на них клочья шерсти. Эти твари действительно были гигантскими. Самый мелкий — с меня ростом, а самый крупный не уступал громиле Йорну. Звери визжали от ужаса и была причина.