— Полосу. Для ножа, — буркнул он, кивнув в сторону горна.
Полосу для ножа? А это ещё что за хрень⁉ Отчаянно пытался зацепиться хоть за какое-то воспоминание мальчишки, но его память молчала, словно назло.
«Наверное, он просит заготовку», — пронеслось в голове. Логично.
Бросился к углу, где был свален весь металлический запас кузницы: ржавый хлам для перековки, сырое железо, а чуть сбоку — то, что нужно. Прямоугольные полосы, прутки, бруски. Это они — заготовки. Руки судорожно начали их перебирать. Для ножа… для ножа… Полоса. Значит, что-то плоское, по форме напоминающее будущий клинок. Вытянул одну, примерно подходящую по размеру. И тут память Кая, будто сжалившись, подкинула короткий образ: именно такую полосу Гуннар брал в прошлый раз. Да, это точно она.
Поднял её, собираясь показать громиле, но он, кажется, этого не оценил.
— Какого дьявола ты её держишь, как девка цветок⁈ В горн!
Не говоря ни слова, шагнул к очагу и аккуратно положил заготовку в самую сердцевину раскалённых углей. «Нагрев должен быть равномерным», — сработал инстинкт. Кочергой пододвинул угли, убедившись, что они полностью покрывают металл, затем встал к мехам.
Всем весом налёг на рычаг и кузница наполнилась тяжёлым дыханием. Глухой хлюпающий вдох сменялся долгим свистящим выдохом, который заставлял угли в горне петь на одной гудящей ноте. Этот монотонный ритм отдавался в моих руках и плечах.
Уже через минуту такой работы почувствовал, как мышцы спины и рук наливаются свинцовой усталостью. Тело обливалось потом не только от труда, но и от удушающего жара, который заполнял эту конуру. В этот момент до меня в полной мере дошло, насколько адская это была работа, даже по сравнению с тасканием тяжеленных рукавов в эпицентре пожара.
Старик, не двигаясь, смотрел в огонь. Он видел там то, чего пока не замечал я. «Наверняка по цвету определяет температуру», — пришла догадка.
При каждом выдохе мехи издавали тонкий свист. Ясно, в коже дыра. Качать воздух из-за этого было гораздо сложнее. «Нужно будет залатать», — мысленно поставил себе первую задачу. Удивительно, почему этого никто не сделал до меня. Хотя Гуннару было плевать, ведь качал не он. А мальчишка просто не додумался.
— Сильнее! — рыкнул кузнец, не оборачиваясь. — Не спи! Мне нужен жар!
«Да я и так тут выжимаю из этого дохлого тела всё, что есть!» — хотелось бросить ему в лицо, но я лишь покрепче сжал шершавый рычаг и налёг на него всем весом, отчаянно борясь с подступающей темнотой в глазах. Руки уже горели. Не от мозолей — их ещё не было, а от самого усилия, от непривычной нагрузки. Но сдаваться — это не по-нашему. Сильнее, так сильнее.
Горн взревел. Взглянул на угли — металл в огне стремительно менял цвет, переливаясь от вишнёвого к алому, а затем вспыхивая яростным оранжевым.
— Стой!
Мужик выхватил клещами заготовку. Она сияла, озаряя его суровое лицо, а затем бросил её на наковальню.
— Молот!
Ноги не слушались. Прижавшись плечом к стене, пытался перевести дыхание. Двигаться было почти невыносимо.
— Живее! — взревел Гуннар. — Металл стынет, паршивец!
Оттолкнувшись от стены, заставил себя бежать к стойке с инструментами, которую успел приметить. Несколько маленьких ручников, ещё какая-то мелочь, а на самом видном месте — она. Огромная кувалда, проклятие молотобойца. Схватил её за длинную, скользкую от пота рукоять и тут же оценил вес. Килограммов восемь, не меньше. Для меня, Дмитрия, это был почти пустяк. Но для этих тощих мальчишеских рук — непосильная ноша. Мышцы задрожали от одной лишь попытки поднять её.
И в тот момент, когда тело уже готово было сдаться, перед глазами снова вспыхнул знакомый текст.
│ Внимание! Обнаружена интенсивная нагрузка на мышечные и костные ткани. │
│ Прогресс «Закалки Тела» (Ступень 1): 15% / 100% │
Буквы повисели секунду и исчезли, но этого было достаточно.
В голове что-то щёлкнуло. Я смотрел на тяжёлую кувалду в своих руках и внезапно всё встало на свои места. Система… Закалка Тела… Прогресс! Это не просто слова — это путь. Измеримый, понятный путь к силе. Каждое усилие, каждая капля пота — это не бессмысленное страдание, а проценты, шаги к выживанию. С рычанием, больше похожим на звериное, поднял кувалду и, шатаясь, потащил её к наковальне.
Бить молотом мне раньше приходилось. В прошлой жизни пробивал им кирпичные стены, чтобы добраться до пострадавших, вышибал заклинившие двери. Но там удары были сильными, яростными. А здесь… здесь требовалась точность хирурга. Уверенность покинула меня, когда увидел раскалённую заготовку. Одно неверное движение — и всё насмарку.