— Пусть делает, что хочет, — сказал старик ровным тоном.
В этой фразе не было ни милости, ни доброты. Лишь любопытство всесильного существа, которому было всё равно.
От автора:
Пока все перерождаются в архимагов, я стал аристократом, которого не любит весь город. Зато теперь я вижу людские души и могу их изменять. Осталось только научиться https://author.today/reader/479851
Глава 23
«Ещё четыре корзины самой лучшей руды, — повторял про себя, входя в сумрак старого забоя, — и убираюсь отсюда». Эта мысль была единственным, что согревало в холодной тишине шахты. Глава клана оказался жутким стариком, будто сошедшим со страниц фэнтези-книги. Особенно его пульсирующий камень на груди, от которого веяло силой. Его разрешение, брошенное как подачка нищему, всё ещё горело в памяти. Неважно, что было у него на уме, главное — цель.
Подошёл к стене, где среди серого камня проступала толстая вена гематита — моя жила. Наметил план работы, мысленно прочертив линию будущих ударов и взял в руки кайло.
Тело давно перестало чувствовать боль или усталость в привычном понимании. С тех пор как достиг первой ступени Закалки, мир вокруг приобрёл ощущение сна, будто я видел всё через тонкую пелену, и не было уверенности, что когда-нибудь проснусь.
Первые удары были лёгкими. Я не рубил породу, а скорее простукивал её, отслаивая небольшие, но богатые рудой куски. Осторожность — прежде всего, помнил слова напарника о том, что один неверный удар может обрушить весь забой. Поэтому — делать всё спокойно, методично.
В какой-то момент порода заупрямилась. Трещина, которую разрабатывал, уходила глубоко, но камень держался крепко, не желая поддаваться. Пришлось вкладывать в удары больше силы, концентрируясь на том, чтобы вся энергия инструмента уходила точно в цель. Главное — не дать трещине пойти вверх, к той горизонтальной расселине, что виднелась почти по всей стене забоя.
Глаза начало щипать от напряжения, вытер лицо тыльной стороной ладони, но от въевшейся в кожу угольной пыли стало только хуже. Слёзы потекли, смешиваясь с грязью. Где-то в глубине штольни переговаривались воины — их голоса, искажённые эхом, доносились с трудом, но я не вслушивался.
Наконец, огромный кусок породы поддался и рухнул к ногам. Поднял его — плотный, почти целиком состоящий из лучшего красного железняка — и опустил в первую корзину. Оставил её в стороне. Дробить его на мелкие части буду уже снаружи, на свету.
Ещё три корзины. Мысль о том, как потащу этот груз на себе до самой деревни, вызвала неприятный холодок. Нет, не думать об этом. Может, караваны уже снова ходят — попрошусь к ним, втихаря закину свою ношу в общую телегу, накину пару медяков за помощь. Если повезёт… а если нет…
Погрузившись в мысли, отвлёкся. Руки, работавшие на автомате, нанесли слишком сильный удар — он пришёлся прямо в ту большую трещину, которую старался обходить.
Стена отозвалась.
Рудная крошка посыпалась со всех сторон, даже с потолка. Вибрирующий гул прошёл по всему забою… Я замер, прислушиваясь, боясь даже дышать. В ушах стучала кровь.
Так, собраться, иначе эта руда станет последним, что я увижу.
Отступил от стены и заставил себя сделать паузу. Осмотрел породу внимательнее — нет, здесь бить больше нельзя, нужно сместиться левее, вот сюда, где камень выглядит более рыхлым. Откалывать по чуть-чуть медленно, но безопасно.
Снова принялся за работу, но теперь вкладывал в удары минимум усилий, лишь откусывая небольшие куски. Дыхание сбивалось, каменная крошка забивала лёгкие, заставляя периодически сотрясаться в сухом кашле. Так наполнил вторую корзину, и теперь чувство сна начало рассеиваться, уступая место настоящей усталости.
Стало ясно: никакая Ци не заменит выносливость, наработанную годами, а у этого тела её ещё не было.
Тусклый свет факела едва разгонял мрак. Спёртый воздух оседал в лёгких, давил на мозг, виски сжимало, каждый вдох был усилием. Продолжать работу стало почти невыносимо. Одна мысль о том, что нужно наколотить ещё две таких же корзины, вызывала тошноту.
Я опустился прямо на холодный пол, уронив голову на колени. Просто сидел так какое-то время, пытаясь унять дрожь в руках. Голоса в главном забое стихли, наступила абсолютная тишина шахты, нарушаемая лишь редким «кап… кап…» — это вода падала в чёрные лужи, наполненные слизью павших тварей и рудной пылью.
Осталось совсем чуть-чуть, повторял про себя без остановки. Всего ничего, две корзины — не так много. Но сознание уже уплывало, цепляясь за обрывки воспоминаний из прошлой жизни. Попытался применить «Дыхание Ци», втянуть в себя хоть каплю энергии, но не мог сконцентрироваться. Стоило закрыть глаза, как реальность сменялась бредовыми грёзами, переходящими в короткие сновидения.