Затем — снова кувалда. И, к моему удивлению, несмотря на гудящие от усталости мышцы, удары ложились точнее, чем прежде.
Снова горн. Кузнец требовал раздувать жар всё сильнее, пока заготовка не начала светиться почти белым.
— Давай, шевелись, щенок! Жар нужен, понимаешь? Чтоб мягкой была! — ревел он, перекрывая гул мехов.
Неправильно, — пронеслось в голове. — Он же его пережжёт!
В прошлой жизни металлургом хоть и не был, но работа в МЧС дала мне выстраданные знания об огне и металле. Помню вызов на обрушение склада. Мы резали гидравлическими ножницами стальные балки, и инструктор тогда вдалбливал нам в головы: «Смотрите на цвет среза! Если балка под сильным нагревом, её структура меняется. Ярко-оранжевая — ещё держит, но уже ослаблена. Жёлтая — ползёт, как пластилин. Белая — всё, это уже не сталь, а хрупкий шлак, она потеряла несущую способность. Не стойте под ней, убьёт!»
А Гуннар сейчас целенаправленно доводил заготовку именно до этого критического белого свечения.
Нутром чуял — мы портим материал. Но здоровяк не замечал этого, либо ему было плевать. Он выхватил из огня слепяще-белый брусок, с которого так и сыпались искры. Мне хотелось возразить, но смолчал. Совсем скоро смогу сам попробовать сковать гвозди и лучшим возражением станет хорошая работа.
Теперь, когда металл был худо-бедно готов, настало время операции, на которой провалился в прошлый раз. Между тем, система продолжала отчитываться о моём прогрессе:
│ Прогресс «Закалки Тела» (Ступень 1): 25% / 100% │
Тело обливалось потом, воздуха не хватало. В лёгких стоял густой смрад из жара, едкого пота и раскалённого металла. Сжал щипцы, пытаясь унять дрожь в руках. Кузнец взялся за ручник, чтобы вытянуть «хвостовик» — это слово всплыло из памяти Кая. Та самая часть клинка, на которую насадят рукоять. Моя задача — держать заготовку ровно.
Сознание мутнело и приходилось делать над собой нечеловеческое усилие, чтобы не провалиться в обморок. Жар от щипцов проникал сквозь кожу, обжигая ладони, но я стиснул зубы и сосредоточился на дыхании, отгоняя боль.
Наконец Гуннар закончил. Он отложил ручник и смерил взглядом заготовку. Верзила хмыкнул, но в этом звуке не было удовлетворения, а уголки его губ тут же брезгливо дрогнули. Было понятно, в чём дело — всё-таки перегрел.
Кузнец бросил на меня колючий взгляд — проверял, заметил ли я дефект. Меня тем временем шатало. Пытался смахнуть едкий пот, заливавший глаза и делал вид, что ничего не понимаю.
— Готово, — бросил он. — Теперь калить.
Гуннар выхватил у меня из рук щипцы и погрузил клинок в самое сердце горна, засыпав его углями. Мысли появились в голове. Калить? Значит, закалка. Придание металлу твёрдости…
— Чего застыл, щенок⁈ — его рык вырвал меня из размышлений. — Огонь! Ровный и сильный. Не спи!
Молча кивнул и, спотыкаясь, бросился к мехам.
Вцепившись в деревянный рычаг, снова принялся за работу. Старик неотрывно смотрел на разгорающиеся угли, а я, сквозь боль, усталость и мельтешение системных сообщений, лихорадочно соображал. Для закалки нужна особая температура — это азбучная истина.
Но какая именно? И какую он считает правильной?
Здоровяк не отходил от горна, сосредоточенно подбрасывая в огонь уголь и заставлял меня до полного изнеможения работать мехами. На его лице застыла такая концентрация, словно тот читал в пламени свою судьбу.
Поковка внутри сначала покраснела, потом налилась оранжевым и наконец вспыхнула ярким, почти жёлтым светом. Воздух над очагом дрожал и плавился от нестерпимого жара.
— Всё, — прорычал кузнец.
Он выхватил клинок и в полумраке кузни по глазам ударил сияющий кусок металла. С отточенной сноровкой Гуннар шагнул к бочке с водой. На мгновение замер, держа клинок над поверхностью.
Лезвие вошло в воду.
Мир взорвался яростным шипением. Бочка взревела и плотное облако пара на миг поглотило фигуру кузнеца.
Тишина вернулась внезапно. Когда пар ушёл, старик вынул клинок. В нём больше не было ни жара, ни света. Он был чёрным и покрыт коркой. В памяти Кая всплыло название — окалина.
Гуннар положил его на верстак, взял напильник и провёл по клинку. Напильник соскользнул, не оставив на закалённой стали ни единой царапины.
Значит, так и проверяется успешная закалка. И для кузнеца, судя по всему, она была удачной.
Я прислонился к стене, вытирая пот, и тело само сползло по ней, словно мешок с углём. Перед глазами мелькнуло очередное сообщение Системы, но мысли были лишь об одном: смогу ли встать, если он снова прикажет?