Мальчишка так активно замахал руками, что Камал едва удержал его, спасая от падения. Всадники их тоже заметили, поскольку пришпорили лошадей и резво поскакали к мосту, но тут же рядом оказались три пса из замка. Они радостно прыгали вокруг, давая понять, как счастливы, что смогли отыскать хозяина.
— Фу. Домой, — тут же приказал Камал, махнув рукой в сторону замка. Собаки тут же послушались, поджав хвосты и поминутно оглядываясь, но Камалу было некогда смотреть, выполнен ли его приказ, он устремился вниз по тропе, стремясь оказаться у моста как можно скорее. Вскоре они выскочили на широкую дорогу, бежать стало легче, но на дальнем конце дороги, чуть выше того места, где две тропы вновь соединялись в одну, показались всадники, преследовавшие беглецов.
Понимая, что не успевает, Камал сбросил рюкзак и воду, оставив при себе только оружие, стиснул зубы и понесся вперед, отдавая последние силы бегу. Топот лошадей уже слышался за спиной, когда за очередным поворотом дорогу беглецам преградил каменный завал. Споткнувшись, Камал не успел остановиться, упав на колени, а Ситар заплакал, поняв, что родители далеко, там, за завалом, а те злые ишан, которые его похитили, близко.
— Не реви, — Камал рывком сдернул Ситара со спины, ставя его на ноги. — Сейчас ты полезешь через камни. Ты легкий, быстро управишься, только держись левой стороны — справа камни мелкие, могут в ущелье скатиться. Как перелезешь, меня не жди, беги навстречу родителям.
— А ты? — губы Ситара дрожали, глаза были мокрыми от слез, но малыш изо всех сил держался, стараясь не разреветься в голос.
— А я их задержу. Тебя не догонят. Ты мне веришь? Тогда вперед. И не оглядывайся.
Ситар утер ладошками слезы и решительно полез по камням, а Камал, поглядев, как малыш упрямо карабкается вверх, развернулся спиной к завалу и достал меч. Он не пропустит никого, даже если придется тут остаться навсегда.
***
— Мальчик мой! — Сандар соскочил с коня на скаку, едва не упав, подхватил Ситара на руки и прижал к себе так крепко, что едва не задушил в объятьях. Анаш тут же оказался рядом и обнял их обоих, но сын явно не разделил радость родителей. Он вдруг забился, забрыкался, вырываясь.
— Камал. Там Камал! Он там, за камнями. Он меня спас, — Ситар схватил за руку отца и потянул за собой назад по тропе, но тут же был подхвачен на руки.
Анаш все прекрасно понял и не стал мешкать. Передав сына Сандару, он обнажил оружие и кивнул своим воинам, приказывая следовать за собой. Когда семеро иша перебрались через завал, слыша шум драки и крики раненых, их глазам предстала залитая кровью тропа, пятеро мертвых иша, один живой, но сильно раненый и три убитые собаки. На некоторых иша были следы не только собачьих зубов, но и оружия. Последний выживший, ругаясь, перетягивал сильно кровоточащую руку.
Анаш, шагнул к нему, приставив острие меча к горлу:
— Имя?
— Нанда. Я начальник охраны великого лорда эр Сиб.
— Где Камал?
— Там, — иша кивнул на пропасть, зияющую в трех метрах от тропы. — Щенок вздумал пойти против отца, вот и заслужил. И псы эти его. Всегда ненавидел собак, — иша скривился.
— Значит, я не ошибся и эр Сиб стоит за похищением моего сына. Вставай. Пойдешь со мной и расскажешь все на собрании лордов.
Удержать Ситара вдали от произошедшего не удалось. Стоило иша исчезнуть за завалом, как он вырвался от Сандара и бросился следом за ними, так что вскоре на месте битвы оказались оба венценосных канти. И если Сандар всего лишь с сожалением оглядывался вокруг, Ситар устроил настоящую истерику, рыдая над мертвыми собаками и требуя найти Камала. Сандар лично заглянул в ущелье, на дне которого протекала бурная горная река, убедился, что никого там не видно, а потом подвел к краю сына, придерживая руками, чтобы тот не упал, если голова закружится.
— Смотри, сынок, внизу никого нет. Там река. Она унесла твоего друга. Если он жив, мы его найдем, если нет…
— Он не мог умереть, — зашмыгал носом Ситар, а потом обнял присевшего на корточки папу, утыкаясь носом ему в шею. — Он мне собаку обещал подарить. Обещал.
— Я обязательно подарю тебе собаку, — Анаш погладил сына по голове, — вот только разделаюсь с твоими обидчиками.
— Не надо, — Ситар отстранился, резкими движениями вытирая глаза. — Камал обещал, он и подарит, а ты научи меня драться на мечах.
— Маленький, ты уверен?
— Уверен. Хочу быть сильным. Чтобы больше никто… Никогда…
========== Глава 2 ==========
Пятнадцать лет спустя.
Стадион шумел. Многоголосый гул раздражал Ситара, но уйти не было никакой возможности. Ситар занял свое место в ложе рода эр Риал между папой и отцом, сзади разместились дедушки Кор и Эру со своим сыном Ниламом, а также брат Гириш.
За обоими молодыми иша шла настоящая охота среди великих лордов, имевших сыновей-канти. Расчет был прост: если в роду Кора ар Раан мог родиться один венценосный, почему бы не появиться другому? Тем более, если отцом одного из них тоже является венценосный канти. Куда бы ни пошли Нилам и Гириш, там всегда появлялись канти, желающие привлечь к себе их внимание. Однако иша не спешили заводить какие-либо отношения, ловко ускользая из расставленных ловушек, и только посмеивались над неудачливыми претендентами на роль супруга.
С Ситаром все обстояло сложнее. С тех пор, как стало известно о рождении второго венценосного канти, к родителям Ситара выстроилась очередь из лордов, желающих быть представленными беловолосому канти. Никого не смущало, что он еще ребенок. Нет, тащить его в кровать до первой течки никто не собирался, а вот привязать к себе брачным договором, чтобы не уплыло «счастье» из рук, хотели очень многие. Родители только посмеивались, а отдуваться приходилось Ситару.
Ему говорили и писали комплименты, и даже стихи, восхищаясь его внешностью, дарили всевозможные подарки, желая вызвать приязнь. В детстве Ситар не очень понимал чужие слова, особенно когда в них присутствовали иносказательные сравнения. Потом, когда он достаточно повзрослел, они начали его раздражать и злить, поскольку все чаще и чаще чужие слова казались ему глупостью и неприкрытой лестью, которую он, сам по себе, а не как венценосный, не заслуживал.
Очень похожий на папу-канти, разве что ростом на ладонь повыше вымахал, да цвет глаз получил отцовский — темно-синий, сам себя красавцем он не считал. Были канти красивее и умнее, но все внимание доставалось тому, кто подобного внимания не жаждал. Один из великих лордов в прошлом году даже портрет его заказал, написанный драгоценными камнями: глаза — сапфиры, губы — рубины, все остальное из розового и белого жемчуга. Ничего более уродливого Ситар в жизни своей не видел и с трудом переносил, когда его сравнивали с драгоценностями.
Родители Ситара всегда были против раннего заключения брака, считая, что сын сам должен выбрать своего супруга, причем не раньше второй течки, когда организм полностью сформируется. Недовольных этим решением было много, но только однажды великий лорд решился нарушить неприкосновенность венценосного канти, приведя маленького сына на суд лордов.
Ситар до сих пор с содроганием вспоминал свое похищение, как глуп был, позволив выкрасть себя. Потом был их побег с молодым иша, спасшим пятилетнему канти если не жизнь, так свободу. Камал, так его звали, и этого ишана он не забудет никогда, сколько бы родители ни твердили о его смерти. Ситар не очень хорошо помнил его лицо, зато запах и волосы необычного красного оттенка навсегда остались в памяти. Еще бы не запомнить: он практически все время побега провел на спине Камала, уткнувшись носом ему в волосы.
А потом… Потом он потерял своего друга и защитника. Единственный оставшийся в живых преследователь сказал, что им удалось ранить Камала и сбросить с обрыва, там по дну протекала бурная река. Остальных преследователей убили собаки, защищая своего друга, но и сами погибли. Отец Ситара, великий лорд эр Риар, тогда приказал похоронить животных с почестями, как воинов.