– Не слушай Маргариту, – сказала она, прижимая телефон к щеке. – Здесь все проще, чем кажется. Главное – не путаться под ногами и не портить воздух.
– Пока держусь, – ответил Гриша.
София, не сбавляя темпа, вписала его в свой список приоритетов и тут же забыла о нем до следующего раза. Она делала вид, что занята только собой, но изредка бросала в его сторону быстрые взгляды – как охотник, который уже нашёл подходящий объект, но не хочет вспугнуть добычу.
Лиза возилась с подносом, на котором лежали рассыпанные броши, серьги и пары каких-то древних булавок. Она тщательно протирала каждую вещь, как будто это был последний шанс вернуть утраченную роскошь. Гриша заметил: она каждый раз украдкой смотрела на него, будто проверяя, насколько у неё получается делать всё по уставу.
– Привет, – наконец сказала Лиза, когда они остались наедине в дальнем углу.
– Привет, – откликнулся он.
– Если у тебя появятся вопросы… – она замялась, – можно спрашивать у меня. Я давно тут работаю, – с этими словами она чуть покраснела, но продолжила: – Просто мне нравится помогать.
– А мне нравится слушать, – сказал он, – так что ты попала по адресу.
Она улыбнулась и вдруг перестала быть прозрачной: в её глазах мелькнула какая-то неожиданная сила, которой, казалось, не хватало Маргарите и Софии вместе взятым.
Пока Лиза перебирала украшения, он отметил: её руки были сухие, с чуть обкусанными ногтями, и она всё время ёрзала на месте, будто готовилась к бегу на короткую дистанцию. Каждый её жест был экономичен, но в нем чувствовалась наработка – не меньше года у этих витрин, не меньше сотни сданных на реализацию цепочек.
В этот момент из кабинета выглянула Елена. Она стояла в дверном проёме, как директор школы перед выпускным балом: взгляд – строгий, но без истерики, осанка – совершенная, руки сложены перед собой так, что не поймёшь, то ли она молится, то ли готовит список на увольнение.
– Как успехи, Маргарита? – спросила она, не глядя на дочь, но та сразу выпрямилась, будто получила электрический разряд.
– Всё по плану, – отрапортовала Маргарита.
– Молодец. А вы, Григорий, – обратилась Елена, наконец переводя на него взгляд, – нашли своё место?
– Пытаюсь, – сказал он, не склоняя головы, но и не наглея.
– Хорошо, – кивнула Елена и на секунду исчезла за дверью, как будто даже не существовала до этого момента.
Внутри у Григория что-то щёлкнуло: он почувствовал себя не новичком, а частью механизма, который давно работает без сбоев, и его участие – это просто новый винтик, который быстро притрётся к остальным. Он стоял за прилавком, рассматривал отражения в стекле, думал о том, как странно сплетаются судьбы людей и украшений: кто-то оставляет здесь фамильное серебро, чтобы выручить деньги на похороны; кто-то – покупает дешёвую цепочку, чтобы сделать подарок девушке, а кто-то просто приходит сюда, чтобы погреться у витрины и почувствовать себя важным.
Он заметил, что София не столько обзванивает клиентов, сколько собирает сплетни и выводит их на чистую воду. Маргарита же была занята чистым насилием: она тасовала бумажки, проводила инвентаризацию, по-хозяйски расставляла акценты и всё время подчищала за другими, как будто боялась, что без её контроля всё развалится в три дня.
Лиза постепенно стала оживать, и теперь её руки двигались с уверенностью. Она даже время от времени бросала в сторону Гриши короткие вопросы – о погоде, о том, что лучше есть на обед, даже о московских пробках, как будто и правда хотела узнать, как там, "у них".
В салоне не было случайных покупателей: каждый, кто входил, был либо постоянным клиентом, либо сразу же попадал под подозрение. Женщина в меховой шапке и пальто с золотыми пуговицами подошла к витрине, быстро пробежалась взглядом по ассортименту и без лишних слов спросила, можно ли посмотреть кольцо с бирюзой. Лиза сняла его с подставки с ловкостью иллюзиониста, положила на бархатный поднос, а женщина надела его на палец, посмотрела в зеркало и сказала:
– Не подойдёт, – голос у неё был прокуренный, с хрипотцой, как у людей, которые никогда не соглашаются на меньшее.
– А что не так? – осторожно поинтересовалась Лиза.
– У меня рука крупнее, чем у вас. Это кольцо для детей, а я уже давно не ребёнок.
Она бросила взгляд на Гришу и улыбнулась краем губ: так смотрят хищники, которые давно вышли на пенсию, но всё ещё помнят вкус крови.
– А у вас, молодой человек, какой размер? – спросила она.
– Никогда не мерил, – честно ответил он, – но готов рискнуть.