- Вы будете удивлены, милые леди, услышав этого сивилла. Его зовут Лирой и он просто гениален!
- А почему он такой толстый, первый раз вижу такого толстого сивилла – зашептала Мирин, но ее услышал и Ромус и Яр. Мужчины переглянулись и засмеялись.
- Моя сестра сказала что-то смешное, над чем вы смеетесь господа? По-видимому этот сивилл чем-то болен, ему нужно сочувствие а не насмешки! – возмутилась Верба.
- Милая моя, это не человек а – раб. И он не болен, он просто кастрат! Улыбаясь, ответил Ромус. Верба поморщилась, ей было больно, больно от того что из красивых и сильных сивилл сделали бесправных рабов. Их покупали и продавали, насиловали и оскопляли, и просто убивали как скот. Словно услышав ее мысли, певец посмотрел прямо на девушку .Их взгляды пересеклись. Что-то екнуло в груди девушки. Сердце сжалось. А потом он запел. Второй раз за этот вечер Верба была потрясена донельзя. Голос певца был одновременно и мужским, и женским, и детским, он был наполнен нежностью и гибкостью, Но отличался от женского звонкостью и высотой, от детского – силой и экспрессией. Но Вербу поразила не красота его голоса. Она видела сквозь морок, как серебристые всполохи окутывают певца, исходя из груди, он магичил, а потом Верба услышала «песню» . Он пел, не только издавая слышимые звуки, он пел магией! Как Верба и Мирин переговаривались друг с другом ментально, так ментально Лирой – пел! Серебристые нити растекались по залу, оплетая людей и слуг, и зал внимал почти не дыша. А Лирой не отводил взгляда от девушки сидящей рядом с синешелем Ромуса. Мирин очнулась лишь через несколько минут, оглядывая зал, поняла что не только она и Верба слышит эту песню. Что рабы - Сивиллы тоже улавливают странную магию , может не понимая, что с ними происходит, но невольно реагируют на эту песню. Кто–то из рабов замер на месте. Кто–то побледнел. Зал молчал, и люди и Сивиллы словно находились в трансе. Это опасно! - Мирин попыталась накинуть щит на сестру, но почувствовав чужую, более могучую магию, сдалась. Мирин пыталась пробиться сквозь облако блестящей пыли, мысленно зовя сестру. Но Верба была уже недосягаема. Девушка смотрела на певца, Яр смотрел на Вербу. Подвластная невидной доселе силе, она потянулась к серебристым нитям певца, её золотые струны коснулись серебристых нитей, переплелись с ними. И она ответила певцу, вплетая в узор свои звуки магии, и хоть ни единый звук не сорвался с ее уст, Лирой услышал ее ! На миг он сбился, пропустив ноту. но это было так мимолетно, что никто не заметил этого, вернее почти никто. Сияние окутывало зал, людей и рабов и Вербу. Она видела как её золотое свечение, сверкающие золотом нити, сплетались в сверкающий дым, и вскоре две стихии, серебряная - Лироя, и золотая - вспыхнули миллиардами цветных звезд ! Певец и Верба пели древнюю песню сивилл! которую слышали сивиллы! Верба краем сознания слышала ментальный крик сестры, чувствовала как пульсирует магия Яра, она понимала что он тоже слышит, но не было сил замолчать или остановиться! Яр смотрел не на сцену, а на Вербу . Изумление, восторг и жажда полыхали в синих глазах господина Яра. Отзвучал последний аккорд музыки, Лирой замолчал, через миг зал взорвался аплодисментами. Морок спал, и рабы послушно заскользили как тени, выполняя свою работу. Яр поднялся. Он был бледен как и Верба, уголки его губ подергивались, глаза потемнели и казались почти черными, он приоткрыл рот, намереваясь что-то сказать Вербе, но сладкоголосый Лирой, с неожиданной для такого толстяка прытью, влетел в пространство между девушкой и Яром.
- О. как я рад вас видеть, господин Яр, какая честь для меня что вы пришли послушать мое пение…Лирой тараторил, оттесняя советника к сцене. Советник явно растерялся, отвернулся от Вербы, пытаясь что-то ответить певцу, но толпа поклонников певца окружила их, и Яр на какое-то время потерял Вербу из вида. Герцога окружила толпа гостей, и он довольно принимал восторженные комплименты от гостей, словно не певец, а он сам только что пел. Но зато это отвлекло Ромуса от девушек, что в данной ситуации им было просто как подарок! Верба очнулась, она была бледна, лоб покрылся испариной. Воспользовавшись общей сутолокой, Мирин схватила ее за руку, шепнула ей-