Когда солнце уже больше склонялось к закату вернулись Степан с Грыцем. Они привезли с собой много спитного и еды однако лица у них были обеспокоены. Грыць сразу направился к Любомиру. Он молча стал перед ним, теребя шапку в руках не решаясь сказать. Любомир тоже ждал, когда тот начнет, но не выдержал и угрюмо сказал:
– Чого ти мовчиш? Що трапилось? В тебе такий вигляд наче ти нашкодив. Наче дуже нашкодив. Вбив когось у селі? – Грыць замотал головой и ответил:
– Ні батько. Але новини не дуже добрі…Ми зі Степаном знайшли те село. Наливайки. Знайшли там шинкаря і випадково натикнулись на ту саму сім’ю на возі, що минулої ночі зустріли. Після зустрічі з нами вони вирішили повернути назад до Наливайок. Але це не важливо. Так ось ми зі Степаном їх зустріли. Зі страху, що вони нас викриють ми почали вибачатися за те що трапилося. Випили трішки…Таке сяке… І після ми знову з ними того…Ну розумієш… – Любомир начинал гневиться от этого бессвязного мямленья прикрикнул:
– Кажи вже до чого ведеш! Я нічого не розумію що ти там верзеш – Грыць закивал и затараторил:
– Ну от ми попили полежали, знову попили і знову полежали і почали вже прощатися. І саме в цей момент до шинкаря увійшов цілий загін козаків. Вони запитували чи не бачили вони проїзжих козаків. Або тебе, батько. Вони описували тебе… Але саме найголовніше це те, що цих козаків очолював не твій друг Дмитро, чи Охрим. Їхній ватажок був ніхто інший як Волеслав! – Лицо Любомира вмиг изменилось. Он резко вскочил с дивана и с широко раскрытыми глазами подскочил к Грыцю и негромко спросил:
– Ти впевнений? Ти впевнений, що це був саме він? Ти впевнений, що він взагалі був там? – Грыць втянул голову в плечи и убрав глаза в сторону также негромко ответил:
– Так батько, впевнений. Я сам його бачив. Ми довго сиділи у шинкаря, вичікуючи час, щоб втекти. А вони усе розпитували та розпитували людей на вулиці. Обличчя у Волеслава було дуже похмуре та зле. Я навіть чув від його людей, що він шов по нашому сліду, але втратив його десь на середині шляху. І ще вони запитували чи є десь поблизу печери чи може якісь старі схрони. Але що люди відповіли я не знають. Нас запитували теж, я сказав, що бачив якихось козаків які уночі проскакали мимо села і десь уїхали далеко. А потім ми швидко як могли полишили село і сюди. От яка біда, батько. Що тепер робити? – Любомир стал массировать подбородок размішляя. Волеслав шел по их следам значит… Значит татары не врали. Вот и регулярная армия. Волеслав это опасный противник. Если он поймает Любомира в степи, то как минимум арестует. У него давно зуб наточен. К тому же он чрезвычайно силен и ловок. Нет уверености, что поединок с ним бедет успешным. Во всяком случае он может нанести серьезное ранение, что ослабит Любомира и его в любом случае поймают или он истечет кровью насмерть. Любомир был больше чем уверен, что Волеслав способен нанести ему серьезную рану. Он пришел к такому выводу после кулачных стычек с ним. В последней случилось так, что Любомир наносил Волеславу удар который наверняка лишил бы того сознания. И в тот же самый момент Волеслав наносил Любомиру, из совершенно неудобнейшей для себя позиции ответный удар в живот. От удара Любомира он утратил сознание. А вот от удара Волеслава Любомир упал на четвереньки и стал рвать кровью. И так продолжалась еще четырнадцать дней после боя. И когда Волеслав, прихрамывая уже разгуливал среди казаков, Любомир все еще лежал в койке весь в жару. Потому чья победа была в бою – вопрос оказался спорным. Вот и сейчас этот враг снова обьявился. Да еще и идет по его следам, и явно из-за происшествия в лагере. Скорее всего выжившие описали и назвали именного его имя. Проклятье!
Но с другой стороны, если б он знал где искать уже нашел бы. А к дому врят ли кто будет приближаться. Следует пока оставаться здесь. Потом, что нибудь придумаем. Пока следует еще затаиться. Любомир посмотрел на Грыца слегка прищурив правый глаз и сказал:
– Що робити говориш? Да нічого! Якби вони знали де нас шукати, то ми давно би на гілках бовталися. Усі разом. Головне зараз не висовуватися. Ще трохи посидимо у хаті, а потім поскочимо усі в різні боки. Я дуже сумніваюся, що вони надумають шукати у проклятій хаті. Так що розслабся і принеси мені краще чарку того що ти привіз. Та облиш ти цей смертельний смуток на обличчі. Якщо у козака є що пити та курити – треба радіти. З тиким виразом у труні будеш валятися. Посміхнись та неси мені чарку, та щось закусити – Грыць от услышанных слов развеселился, полностью успокоился и поспешил исполнить приказание командира. Любомир снова опустился на диван. Сам он не был настолько рад, насколько пытался приободрить Грыца. Возможно им всем придется принять смертный бой в этом доме с отрядом Волеслава. Смерть в захолустном доме, а не на поле боя не входила в планы Любомира. И как же так могло все сложиться, что именно Волеслав пошел по его следу…
Целый день все пили, дрались и спали. Лютый всячески настраивал своих людей на хмельную голову, чтоб они убили друг друга в поножовщине, в надежде заполучить большую часть себе, а может и все золото. Однако они упорно заканчивали свои споры только дракой и разбитыми лицами. После этого снова братались и пили. Степан тоже перестал бояться дома. Любомир обдумывал свой дальнейший маршрут. Грыць вспоминал, а будучи хмельным и делился в деталях своими похождениями на любовном фронте. В таких хлопотах и прошел день. Когда солнце почти коснулось горизонта Любомир уснул. Проснулся он от криков. Толи восторженных, толи обеспокоенных. Громкие восклицания не прекращались. Он скорчил гримасу недовольства, поднялся с дивана и вышел из темной комнаты по направлению голосов. В соседней комнате ярко освещенной пламенем свечей собрались все в полукруг и что – то кричали пьяными голосами друг на друга. Любомир крикнул чтоб заглушить всех:
– Замовкніть усі! Що тут таке трапилось? Чому волаєте? – Все замолчали, а к Любомиру подошел Лютый с хмельным но встревоженным лицом и сказал:
– Отамане наш повішаний повернувся. Хлопі бажають йому допомогти, а я не дозволю до нього наближатись. Ось що! – Любомир взглянул на Лютого таким взглядом как на нечто мерзкое и сказал:
– Що ти верзеш? Допився вже? – Лютый ткнул пальцем в толпу и раздражённо произнёс:
– Подивись сам якщо не віриш! – Любомир растолкал толпу и увидел того за кого шла речь. Он стоял спиной к толпе. Голова его была не естественно скошена на левую сторону. Он был весь в земле и дрожал, струшивая ее маленькими комочками на пол. Тело его тоже было слегка деформировано и казалось раздутым в области паха. Он стоял молча и дрожал. Любомир смерил его взглядом и громко просил:
– Ти як, хлопче? – Любомиру уже доводилось видеть как ранее люди выкарабкивались из общих могил и долго поле этого не приходили себя. Этот видимо не умер, а просто потерял сознание когда вешался, а его побратимы на скорую руку похоронили беднягу. Вот он теперь и не понимает ничего, а эти на пьяную голову всполошились. Какой же сброд он набрал. Явно хоронили в спешке не проверив даже дыхание. Как он вообще там до вечера пролежал? Любомир закурил трубку и не дождавшись ответа нова задал опрос:
– Ти як хлопче? И може пити хочеш? – После этого вопроса бывший повешеный вздрогнул сильней обычного и ответил утробным двойным голосом в котором слышался бас и скрипучие нотки:
– Так! Ми бажаємо пити! Дуже бажаємо пити! – и после сказаннях слов начал неуклюже оборачиваться…
Степан чувствовал, что перебрал. Но это было и к лучшему. Он направлялся в подвал осмотреть гробы. Ему, на хмельную голову было стыдно за себя. Стыдно, что он будучи в отряде такого смелого человека как Любомир позволил себе ничтожный страх. Ведь он был прав. Как пережив столько опасностей и пройдя столько вместе с Любомиром можно проявить позорную трусость при этом сброде. Будь он на месте Любомира вообще бы зарубал себя на месте. Потому как трусость сродни предательству! А Любомир добрый и справедливый – простил его и дал как обычно возможность исправиться. И он исправиться. Любомир увидит, что он достоин того чтоб находится рядом. Степан решил спустится в подвал один. Вскрыть гробы и отрубив головы покойникам, если они там есть, принести их Любомиру в знак того, что он поборол свой страх. Степан с трудом отодвинул одну створку двери, чуть не упав заплетающейся поступью стал спускаться в подвал. Факел слово живой пытался выскользнуть из рук, но Степан героически его удерживал, с учетом того, что в другой руке был обнаженный клинок. Где – то на середине пути он услышал сверху приглушенные крики, но не придал им значения. И вот когда он почти добрался к гробам, услышал как сверху к нему кто то спускается тяжелыми, но равномерными шагами. Свет факела осветил площадку с гробами и Степан остановился в растерянности. Крышки гробов были сброшены небрежно на пол, но сами гробы были пусты. Шаги за спиной Степана становились все ближе. Он был уверен, что это спускался к нему Грыць. Степан к нему и обратился, с досадой в голосе: