— Себ! — Я вздрогнула от его взгляда.
— Говорю тебе как брат, — спокойно добавил он. — Братьям можно иногда говорить такое.
Я не могла не улыбнуться и покачала головой. Я не убиваю Алекса, действительно не убиваю. Я чувствовала, что у меня внутри восходят миллионы солнц.
— Ты не рассказал мне о том, что произошло с твоим ангелом. Он продолжал тебя подталкивать, пока ты его не слушал?
Прежде чем Себ успел ответить, я услышала, как открылась дверь в подвал.
— Эй, — позвал Алекс с лестницы. — Мы собираемся выйти.
Я встала с подушки и пошла к нему. Он проверил пистолет и засунул его в кобуру.
— Еще одна охота? — спросила я с опаской.
Алекс кивнул. На нем была белая термофутболка, а сверху — красная клетчатая рубашка. Он выглядел великолепно.
— Да, думаю, надо сводить их еще раз. Может, теперь в другой парк, чтобы ангелы не догадались о наших планах.
Я прислонилась к стене, немного смущаясь того, что Себ сидит рядом.
— Будь осторожен, — тихо сказала я, — пожалуйста.
Он улыбнулся и погладил меня по лицу.
— Буду, не переживай. Я делал это много лет. Им просто нужно попрактиковаться.
Алекс нахмурился; я знала, что он думает о Совете. Он надеялся, что Кара сможет выяснить, что происходит. В противном случае тренировка УА не имела никакого смысла.
— А у вас как? — спросил он и кивнул на дверь.
— Очень хорошо. Мы еще не начинали работать с аурой, но, Алекс, он мне очень помог. — Я остановилась, потому что поняла, что не смогу ему ничего сказать, не пустившись в долгие объяснения. Я не рассказывала Алексу о своих переживаниях.
— Хорошо. Я рад.
Я знала, что так и есть, хотя Себ не был его любимчиком. Он улыбнулся и смахнул прядь моих волос со лба.
— Надо же убедиться, что парень отрабатывает свой хлеб.
Отрабатывает свой хлеб. Отрабатываю ли его я? Я попыталась улыбнуться, но это было непросто.
— Что такое? — спросил Алекс.
— Ничего. Просто... я буду здесь с Себом, пока все пойдут на охоту рисковать жизнью...
— Стой. — Он взял меня за руку и сжал ее, чтобы успокоить. — Уиллоу, то, чем вы здесь занимаетесь, очень важно. — Он замолчал и посмотрел на наши пальцы. — И... Я, конечно, хотел бы поговорить с тобой об этом. Сейчас, когда Совет в городе, может, будет лучше...
— Знаю, — перебила я. — Не волнуйся, я уже решила. Я больше не пойду на охоту, пока не научусь менять ауру.
Хотя меня раздражало сидеть дома, пока все подвергают себя опасности, я не могла не признать, что моя энергия полуангела ставит всех под удар, — пока я не научилась менять ее.
Алекс кивнул. В нем происходила какая—то внутренняя борьба. Я чувствовала, как он успокоился, когда понял, что я не пойду с ними сейчас, но в то же время он переживал, что команда еще не приняла меня и такими темпами не скоро примет. Тут мы услышали, как все остальные переговариваются на кухне.
— Надо идти, — сказал Алекс.
Он наклонился и поцеловал меня. Я обняла его за шею, наслаждаясь теплом его губ. Как будто прошли годы, а не дни с тех пор, как я могла спокойно его поцеловать. У меня закружилась голова от удовольствия. Теперь, когда я знала, что все в порядке, все, чего я хотела, — это быть с Алексом наедине так долго, как только возможно.
— Увидимся, — сказал он. Я растаяла, посмотрев в его серо—голубые глаза. Он поцеловал меня в нос. — Люблю тебя.
— И я тебя люблю.
Я стояла у стены и смотрела, как он уходит обратно через тир в кухню. Послышались голоса, хлопнула дверь. Мое счастье угасло, и я вздохнула, надеясь, что сними все будет в порядке. Было странно, что Алекс куда—то шел без меня, — пожалуй, впервые с тех пор, как мы познакомились.
«С ним все будет в порядке, — сказала я себе. — Алекс точно знает, что делает».
Я услышала, что Себ встал и пошел к лестнице.
— Они уходят?
— Да, они идут на охоту.
Я побежала вниз по лестнице, слегка задев Себа, и начала собирать подушки с пола.
— Думаю, мы можем пойти в гостиную, там удобней.
Себ взял подушки под мышку.
— Да, там лучше.
Наверху мы положили подушки обратно на диван и отправились на кухню за колой. В доме всегда было полно газировки и всякого подобного. Половина коробок наверху была с консервами или напитками, а вторая половина — с боеприпасами и снаряжением. Как будто Хуан готовился к осаде.
Я протянула Себу колу и посмотрела, что лежит в холодильнике.
— Ты хочешь есть?
Он открыл колу и скорчил гримасу.
— Тут очень... американская еда.
Я посмотрела на него из—за дверцы холодильника.
— В смысле? Какая, например?
Себ пожал плечами.
— Читос, доритос и все такое, — сказал он, опираясь на стол.
Я увидела, как на груди у него напряглись мышцы, и быстро отвернулась к холодильнику.
«Что с тобой? — в раздражении одернула я себя. — Ты любишь Алекса. Почему ты вообще обращаешь внимание на Себа?»
— Доритос — это же мексиканская еда, разве нет? — Мой голос, к счастью, звучал спокойно.
Себ засмеялся, достал из шкафчика пачку и поднял ее.
— Уиллоу, они оранжевые, — сказал он. — И читос — тоже оранжевые. Они ярко—ярко—оранжевые. — Он пожал плечами.
Я рассмеялась и расслабилась.
— Ладно, я признаю, что сырные начос «Доритос» не совсем мексиканские, — сказала я, изучая содержимое холодильника. Там было негусто. Парни ели как лошади, у нас не часто оставалась лишняя еда. — Я имела в виду обычные, которые едят с соусом сальса.
— Может, чуть—чуть, — согласился Себ и убрал пачку обратно в шкаф.
Я закрыла холодильник и положила перед ним пачку шоколадного печенья.
— Все любят шоколадное печенье, — сказала я и протянула ему. — Включая мексиканцев. И в нем нет ничего оранжевого.
— Обещаешь? — усмехнулся он.
— Si, обещаю.
Я села на диван в гостиной. Часть меня хотела, чтобы он сел в кресло, но он устроился рядом со мной. Не совсем рядом, но я чувствовала его. Пытаясь не обращать на это внимания, я сняла обувь и откинулась на подушки.
Себ наклонился, чтобы тоже снять кеды, и я увидела у него на предплечье еще один шрам — белый тонкий рубец на загорелой коже, как от ножа. Пока я смотрела на него, время замедлилось. Я думала о том, что Себ рассказал мне, и ненавидела все, что ему пришлось пережить.
— Хотела бы я знать тебя, когда мы были детьми, — выпалила я и сразу смутилась. Но это была правда. Я хотела бы вернуться в прошлое и просто быть там с ним рядом, чтобы он знал, что он не один.
Себ посмотрел на меня, и несколько каштановых кудрей упало ему на лоб. Он не удивился, скорее задумался.
— Да, я тоже хотел бы этого, — нежно сказал он. — Всю свою жизнь я этого хотел. — Он улыбнулся с сожалением. — Но думаю, было бы лучше, если бы мальчиком я жил в твоем доме в горах. А не чтобы ты провела детство там же, где я.
На секунду мне захотелось обнять его. Я отвернулась искрестила руки на груди, игнорируя предательский голос внутри себя, который шептал: «Друзья могут обниматься».
— Ты рассказывал мне о том, что произошло с ангелом.
Я надеялась, что Себ ничего не почувствовал. Теперь понятно, каково Алексу иметь девушку—телепата.
Если Себ и ощутил мое смущение, то не подал виду.
— Да, думаю, мой ангел спас меня.
Он уселся на диване в противоположном углу, вытянул ноги и скрестил их. Диван был достаточно большим, и его длинные ноги в чистых белых носках не касались меня.
Я сидела, скрестив ноги, и смотрела на него.
— Он спас тебя?
Себ кивнул. Он облокотился на диван, глотнул колы и потянулся, чтобы поставить ее на столик.
— Была серьезная драка, я думал, что у меня было... — Он нахмурился и почесал лоб. — Concussio? Как это называется?
— Сотрясение?
— Да. — Он пожал плечами. — Я был идиотом, сцеплялся со всеми подряд. Как—то я дрался с парнем, который был в два раза больше меня. Он повалил меня и ударил ногой по голове. Один раз, второй — я даже не знаю, сколько раз. Когда я очнулся, у меня текла кровь. Я не знал, где нахожусь. Я долго там лежал и думал, что умираю. Меня это мало волновало, но я был в бешенстве от того, что человек со мной такое сделал.