Я напряглась, но решила не отвечать.
— Я знаю все твои секреты, — спокойно сказал ему Себ, когда мы собрались уходить. В этом не было абсолютно ничего смешного. Но увидеть тревогу на лице Сэма было бесценно.
Был прекрасный солнечный день, и дул прохладный ветерок Я поменяла ауру на скучный, безжизненный серый и надела толстовку с капюшоном. Когда мы с Себом вышли, я достала телефон и отправила Алексу сообщение, пока могла об этом думать: «Прости, что мы поругались. Нам правда надо поговорить. Я тебя люблю».
Ответ не пришел.
Мы с Себом гуляли кварталами. Потрепанные заведения вокруг превратились в универмаги из невозмутимого старого камня, с яркими вывесками и большими окнами. Тротуар наполнился людьми. Атласные ангельские крылья, портфели, сумки с утренними покупками. Я вертела телефон в руке и смотрела на него каждую секунду, мое сердце медленно умирало в груди.
Наконец Себ аккуратно забрал у меня телефон и положил себе в карман.
— Я сообщу тебе, если что—то будет, — сказал он. — Ты голодна? Давай позавтракаем.
Еще никогда в жизни я не была так не голодна.
— Нет, я в порядке, — сказала я отстраненно.
Но Себ не обратил на это внимание и потащил меня к продавцу тамалес на тротуаре. Я видела, как над его металлической тележкой поднимается пар.
— Ты не ужинала вчера вечером, — сказал он. — Да и я голоден, даже если ты и нет. Составишь компанию? А затем я собираюсь показать тебе el DF. Ты почти его не видела, с тех пор как приехала.
Я криво улыбнулась:
— Ты же ненавидишь Мехико?
Он пожал плечами. Мы ждали тамалес.
— Тут есть приятные места. Единственное правило — не спрашивать, не пришло ли сообщение, хорошо? Обещаю, я скажу тебе. Просто забудь об этом пока.
Я мысленно поблагодарила мир, что в такой день у меня есть Себ рядом. Если бы не он, я бы медленно сходила сума, ожидая Алекса. Вместо этого он показал то, что мне было интересно. Хотя беспокойство не покидало меня ни на секунду, оно не занимало меня полностью. Художественный музей с высоченными потолками и позолотой в стиле барокко. Площадь, на которой руины ацтеков соседствовали со средневековой церковью и современным офисным зданием. Еще одна церковь из камня, которая так опасно накренилась, что я даже боялась заходить в нее.
— Вот что происходит, если строить город в болотистом месте, — сказал Себ, улыбаясь при виде моего испуга.
Мы пошли в парк на другой стороне улицы и сели там у подножия памятника, потягивая колу. Откуда—то доносились звуки гитары, а также запахи мексиканской еды из маленьких палаток К полудню потеплело, Себ снял свитер и повязал его на пояс. Я сделала то же самое с толстовкой. Мы почти не видели ангелов, которые кормились. Город казался спокойнее, чем обычно. Хотела бы я сказать то же про свои мысли.
— Думаю, сегодня ты спас мне жизнь, — сказала я.
— Тогда и свою тоже, — легко ответил он. — Я большой эгоист.
Он сидел, облокотившись на ноги гигантской каменной статуи и вытянув ноги. Я видела, как на него взглянула девушка нашего возраста, когда проходила мимо. Вдруг я опять поняла, каким привлекательным был Себ — худое, накачанное тело, высокие скулы, кудрявая голова.
«А что, если ты будешь не со мной? Ты по—прежнему будешь только дружить с ним?»
Я покраснела и отвернулась, ковыряя пальцы статуи. Когда Алекс спросил меня об этом вчера, я на самом деле не знала, каким был бы мой ответ. Я знала, что с того момента, как коснулась руки Себа и почувствовала его, меня невероятно тянуло к нему. И с каждым днем мы становились все ближе. Он стал частью моей жизни. Я не представляла себя без него. Я вспомнила свой сон и волнение, которое охватило меня вчера.
Боже, не влюбилась ли я в Себа?
Я с ужасом прогнала эту мысль. Нет. Не влюбилась. Потому что я с Алексом, и по—другому быть не может. Я любила Себа только как друга.
Но в животе у меня виновато заныло. Я откашлялась.
— Сколько времени? — спросила я, молясь о том, чтобы Себ ничего не понял.
Он достал мой телефон.
— Начало третьего.
Сообщения по—прежнему не было. Наши взгляды встретились. У Себа был обеспокоенный вид, но я не знала, о чем он думает. Я обрадовалась собственным мыслям.
Я увижу Алекса меньше чем через час. Ожидание смешивалось со страхом. Пустой экран телефона выглядел страшнее, чем крики вчера вечером.
Немного погодя мы с Себом прогулялись по парку до метро и поехали домой. Я сидела на жестком пластиковом сиденье в переполненном вагоне и смотрела на испанские надписи. Дом. Именно так я называла то место, куда мы ехали... но не чувствовала его таким.
— Вот наш план, — сказал Алекс.
Мы сидели в тире вокруг карты собора, нарисованной Карой. Алекс положил руку на стол, темные волосы падали ему на лоб. Он показывал пальцем на алтарь собора.
— Примерно в середине службы проповедник спросит, кто хочет получить благословение от ангелов. Поднимется с десяток людей. Уиллоу, я не хочу, чтобы ты с Себом была в числе первых или последних. Пусть сначала пройдет несколько человек
Говоря это, он смотрел на меня. У него был спокойный, деловой голос. В глубине серо—голубых глаз я видела мерцание или что—то похожее. Но смотрел он на меня, просто как на члена команды, которому он дает инструкции. Я кивнула, пытаясь сосредоточиться на том, что он мне говорит, а не на своих напряженных мышцах. Каждое слово и каждое действие Алекса подтверждали, что телефон у него не был выключен и мое сообщение не просто растворилось в эфире.
— Я буду сидеть рядом с тобой и Себом. Когда вы встанете, я пойду с вами, — продолжал Алекс. — Уиллоу, я буду с другой стороны, когда тебя будут благословлять, готовый прикрыть вас обоих, если понадобится. Себ, я собираюсь дать тебе пистолет и хочу, чтобы ты провел остаток дня и завтрашний день, тренируясь.
— Да, хорошо, — сказал Себ отстраненно. Хотя мы стояли не совсем рядом, края наших аур соприкасались. Я чувствовала его ненависть к Алексу, которая полыхала внутри него, словно огонь.
— На тебе же это не отразится, Уиллоу, — продолжил Алекс. — Ты сможешь продолжить работу с аурой?
В этой фразе был подтекст, но тон оставался вежливым. Я кивнула:
— Да, думаю, смогу. Может, мне тоже нужно пострелять? — Меня бросило в жар от того, что остальная команда наблюдает за нами. И что темой дня было то, как мы с Себом ушли утром. Кара смотрела в сторону, но когда она скользнула по мне взглядом, ее лицо ничего не выражало.
— Хорошо, если ты считаешь нужным, — сказал Алекс. — Но не прекращай тренировки с аурой. Можешь заниматься и тем, и другим. — Он вернулся к карте и показал на нее: — Сэм, я хочу, чтобы ты и Триш были здесь, на пять рядов позади, в проходе, если вам удастся сесть там. Кара, ты сядешь на первый ряд, как мы и говорили, или по крайней мере так близко, как получится. Уэсли, Брендан и Лиз...
Я перестала обращать внимание на происходящее и просто смотрела на карту. Алекс вернулся домой незадолго до нас. Он сидел у телевизора и смотрел новости с остальными. Был спецвыпуск, посвященный Крестоносцам в борьбе за права человека, они планировали провести завтра митинг во время специальной службы. Но все не особо следили за происходящим на экране. В воздухе витало ужасное ощущение, все ждали нас... еще более ужасным было то, что Алекс нисколько не удивился, когда я ушла с Себом на целый день. Он холодно поздоровался со мной, не пошевелившись. Он сидел на диване с Карой и Сэмом. Было невозможно попросить его уделить мне несколько минут, когда все на нас уставились.
Я посмотрела на шею Алекса, туда, где заканчивался ворот футболки, и меня пронзила ярость. Он правда был готов так легко разрушить все, что у нас было? Как могут два человека, которые так сильно любят друг друга, быть не в состоянии поговорить друг с другом? Тем более что один из них к тому же телепат.
— Ладно, думаю, с планом все, — сказал Алекс и положил карандаш, который держал. — Но я хочу сказать еще кое—что. — Он глубоко вздохнул и оглядел стол. — Многие из вас слышали, как мы с Уиллоу ругались вчера насчет Себа.