Я вспомнила офис церкви и сдержала дрожь. Стук, на который я не обратила внимания.
— У тебя тоже. Мы вовремя убрались оттуда.
Себ посмотрел вниз. Я знала, что он, как и я, больше не хотел говорить о соборе. Он сжал кулак и постучал по спальнику.
— Уиллоу, прости, — сказал он. — Когда мы встретили парня на рынке... — Он осекся. Я чувствовала его смятение. — Ко мне давно никто так не подходил. Нам нужно было убираться оттуда.
— Себ, нет, постой, — проговорила я и тронула его за руку. — Я знаю, как тебе тяжело возвращаться сюда. Я чувствовала это всю дорогу.
— Это не важно. Я должен лучше контролировать себя, а не драться с ничего не значащим cabrón. Особенно когда веду тебя через Тепито.
Я лежала на спальнике и смотрела на него.
— И... что он сказал?
Себ молчал. Свеча замерцала.
— Он спросил, не хочу ли я поделиться тобой, — наконец сказал он. — А как он на тебя смотрел... Я никого в жизни так не хотел убить.
— Рада, что не убил, — мягко сказала я. Я не переживала, что что—то произойдет с этим подонком, но Себ... Я сглотнула. — В любом случае не вини себя. Мы оба были расстроены. После того, что произошло...
Я остановилась и стиснула зубы, вспомнив страшные подробности. Я не могла больше сдерживаться и закрыла лицо руками. Нервный вздох был странным образом похож на смех.
— О боже, Себ. Они считают, что хотят помочь людям...
У него дернулось горло. Он обнял меня и ничего не сказал. Я положила голову ему на плечо и прижалась к нему. Я хотела уничтожить наши воспоминания. Я знала, что это невозможно. Даже мельчайшие подробности навсегда останутся со мной. Проповедник, смотрящий в потолок одним глазом, всплыл в моей памяти. Я спрашивала себя, почему не плачу.
— Большинство Крестоносцев не знают об этом, — резко сказал Себ. — Для этого есть маленькая группа, которая планирует и работает самостоятельно.
Я знала, что он прав. Но это не помогало.
— Что толку в том, чтобы быть телепатом, если мы не можем предотвратить подобное? — Мой голос звучал отдаленно, как будто исходил извне.
— Знаю, — прошептал Себ мне в волосы. Я чувствовала его боль. Он был так же беспомощен, как и я. — Но это так не работает. Ты знаешь, что нет.
Ангел внутри меня смотрел на него. Я выпустила ее, и ангел Себа сразу же появился, сияющий и сильный. На его прекрасном лице отразилась наша общая печаль.
Свет наших эфирных тел осветил склад. Мы парили лицом друг к другу. Утешением было просто смотреть на ангела Себа. Яне понимала как, но он успокаивал меня до самых кончиков пальцев.
Не отрывая от меня глаз, ангел Себа протянул руку. На этот раз я не сомневалась и протянула руку своего ангела ему навстречу.
Во вспышке света наши пальцы соприкоснулись. У меня перехватило дыхание от ощущений. Я с изумлением смотрела, как наши пальцы сливаются в бело— синем свечении. Подробности нападения на собор милосердно отступили. Остались только мы с Себом. Это чувство было не похоже ни на что на земле. Между нами не было границ. Наша энергия слилась воедино.
«Это слишком сокровенно», — запоздало подумала я. Я уже не могла убрать руку. Ангел Себа и я смотрели друг на друга с благоговением. Он медленно погладил мою руку, и я не заметила, как стала гладить его. Я чувствовала слабое сопротивление пальцев, когда они ласкали его энергию, и теплую дрожь, когда он исследовал мою.
Внизу наши тела сидели молча. Он немного отстранился, чтобы посмотреть на меня. В его карих глазах виднелись золотые отблески от свечей. Я задрожала. Я чувствовала глубину его любви. Как ему хотелось обнять меня отнюдь не по—братски. Где—то в глубине души я чувствовала боль из—за Алекса. Но сейчас был только Себ, мой друг Себ, о котором я так сильно, почти до ужаса переживала. Руки его ангела заставляли меня чувствовать то, что я никогда раньше не ощущала. В этот момент я не знала, люблю ли я его как друга или больше. Я знала только, что не хочу, чтобы он переставал прикасаться ко мне, никогда.
Не знаю, кто первый двинулся. Я увидела, как Себ сглотнул. Или мы оба потянулись друг к другу... Затем я запустила пальцы ему в волосы, почувствовала его губы, такие теплые и нежные, и провалилась.
Время остановилось, пока мы целовались. Короткие поцелуи, которые пронзали меня электричеством. Волосы Себа были мягкими, как я и представляла. Я чувствовала покалывание его щетины и силу его рук, когда он обхватил мою шею. Он бормотал мое имя и прижимал меня. Поцелуи замедлились, мы широко открыли рты, исследуя друг друга. Себ крепко обнял меня, и я прижалась к нему. Я гладила его по сильной спине и чувствовала, как стучит его сердце. Если бы я могла еще сильнее прижаться к нему, я бы сделала это. Между тем наши ангелы все еще держались за руки. В мире не существовало больше ничего, кроме поцелуя. Он был самым удивительным из всего, что я когда—либо чувствовала.
Прошло несколько минут. Мы упали на спальник и жадно наслаждались друг другом. Себ прошептал что— то по—испански, поцеловал меня в шею и снова в губы. Он ласкал меня рукой, и я хотела бы чувствовать себя так же удивительно, как в начале, но мало—помалу во мне нарастала тревога. Губы Себа были не теми, к которым я привыкла, и его тело было мне незнакомо. Я отогнала эту мысль. Я запретила себе сейчас думать об Алексе. Я не хотела ни о чем думать. Я хотела потеряться в этом тепле, в этом моменте, но поцелуй постепенно прервался.
Себ поднял голову и посмотрел на меня.
Вдруг я почувствовала, что все это неправильно, и мне захотелось плакать.
Тяжесть того, что я сделала, навалилась на меня. Я неуверенно села, и наши ангелы вернулись к нам.
— Себ, я... о боже, прости...
Он тоже сел. Его рот покраснел там, где я его целовала.
— Почему ты извиняешься?
Но я видела, что он понимает.
Я не могла произносить эти слова, на вкус они были как желчь.
— Я не люблю тебя. Я не должна была этого делать. Это была ошибка.
Себ колебался. Словно в замедленной съемке, он коснулся моих волос, как в первый день, когда мы встретились.
— Ты любишь меня немного, — нежно сказал он. — Я чувствую это.
Я помотала головой, плохо понимая, что делаю.
— Нет. Я люблю тебя как друга. И все.
Слова были тихими и уверенными. Не важно, насколько это было не так, поцелуй Себа сделал одну вещь — он избавил меня от путаницы в голове. Все прояснилось теперь, как будто изображение мира сфокусировалось.
У него дернулось горло. Свечи все еще горели, их теплый золотой свет играл на стенах.
— Может, еще слишком рано. Может, когда—нибудь ты почувствуешь иначе. — Он потянулся к моей руке и крепко ее сжал. Все эмоции были написаны у него на лице. — Я так долго тебя люблю, Уиллоу. Только тебя, всю жизнь.
У меня застучало сердце. Я так хотела любить Себа. Чтобы я могла сказать, что однажды это будет возможно. Но это было не так. Странная алхимия заставляет нас влюбляться в одного человека, а не в другого. Но с ним у меня такого не было. Возможно, я видела его чувства и немного принимала их за свои, но сейчас я понимала правду.
Я осторожно распутала пальцы и откашлялась.
— Мой сон был прав, — сказала я. — Я не могу думать о том, чтобы быть без тебя, Себ. Ты один из самых важных людей в моей жизни. И ты заслуживаешь удивительной девушки, которая бы просто любила тебя. Но я этого не чувствую. Прости.
Повисла долгая пауза.
— Тебе не за что извиняться, — наконец сказал Себ. — Тебе никогда не надо извиняться.
Я запустила руки в волосы и взлохматила их.
— Но я буду! Я не должна была целовать тебя, пока не уверена...
— Это было прекрасно, — сказал он, попытавшись улыбнуться. — Думаю, я постараюсь простить тебя.
Но возможно, я никогда не прощу себя. Боже, откуда такая путаница? Я коснулась шеи. Она казалась голой без кулона Алекса на тонкой цепочке. Я вспомнила его холодность, когда мы с Себом пошли в собор, обняла руками колени и положила голову на них. Я очень хотела увидеть намек, только намек, что он чувствует то же самое ко мне.