Споряну медлил уходить. В его сознании вновь мелькнула колющая сердце мысль: «в театре, с Таберидзе, уехала с ним…» На его правой щеке дрогнул мускул от сильно стиснутых зубов.
— Идите, идите, — торопил его генерал. — Время не ждёт. А то опоздаем к самолёту. Потом во всём разберёмся.
Споряну мог подумать в эти минуты всё, что угодно, но только не то, что ему приготовил Галаджи. Генерал, волнуясь, следил, как Споряну неохотно обходит вокруг стола, равнодушно направляется в комнату отдыха, медленно открывает знакомую дверь и… В тот же миг скрестились крики:
— Тоня, милый!
— Зинушка, дорогая!..
Генерал, широко улыбаясь, отошёл к окну, удовлетворённо покачал головой: «Да-а-а! Приятно всё-таки приносить радость людям…» Посмотрев на часы, он подошёл к радиоприёмнику, включил его. Комнату заполнила мелодия «Вальса цветов»…
Галаджи поспешно набросил плащ, вышел в приёмную и приказал адъютанту:
— Моя машина в распоряжении инженера Споряну. Подайте к подъезду дежурную. Буду в обкоме у товарища Вахрушева…
— Есть к подъезду дежурную…
На другой день Зина вернулась с работы весёлая, жизнерадостная. И сразу же бросилась к Лукерье Ивановне:
— Тоня ещё не пришёл?
Ласково глядя на неё, Лукерья Ивановна сказала полушёпотом:
— Пришёл, пришёл. Ждёт — не дождётся тебя.
Зина лёгким движением смахнула шляпу, положила её вместе с портфелем на столик и пошла к мужу. Антон сидел за столом с логарифмической линейкой. Услышав шаги, он отложил линейку, встал.
— А я думала, что тебя ещё нет дома, — сказала Зина, ласково улыбаясь.
— Что ты, Зинушка. Я приехал давно… Жду тебя, скучаю, будто не видел год. Ну, а как у тебя дела? Закончили анализы газа?
— Ещё нет. Папа хочет сам всё перепроверить. Просил меня приехать к нему в лабораторию на два-три дня…
— Ох, и жду же я этих анализов! Ты понимаешь, если только оправдаются теоретические выкладки Петра Кузьмича, мы заберёмся на такие высоты, что голова закружится…
— Уж не на Луну ли? — Зина не прятала лукавой улыбки.
— А хотя бы и на Луну…
— Ну и фантазёры же вы с папой, один другого лучше. И Володю совратили с пути истинного. Был инженер как инженер. Отлично знал своё дело. А теперь туда же, в изобретатели-открыватели потянулся.
— Очень хорошо… «Кто хочет, тот добьётся, кто ищет, тот всегда найдёт». А насчёт того, кто совратил, повременим делать выводы…
Они сели рядом на кушетку и начали никогда не надоедающий влюблённым разговор. Они могли часами смотреть друг на друга и говорить, говорить… Вот и сейчас, вспоминая прежние встречи, ставшие теперь памятными, они то громко смеялись, то понижали голос до шёпота.
— Я ждала тебя, ждала… Позвонила отцу. Он сказал что-то невнятное. Это ещё больше расстроило меня. Начала беспокоиться, думать, кто его знает что. А тут наши девчата стали расхваливать постановку… Настроение скверное было. Я не находила себе места. В театре встретила этого негодяя Таберидзе…
— Ты не с ним поехала в театр?
— Ну нет. Днём он приехал в лабораторию. Разговорились. Я проболталась, что собираюсь в театр. Пришла и встретила там его. Увязался провожать. С ним поехал его «друг» и я… оказалась в ловушке.
— Зина!
Он привлёк её к себе.
Выслушав историю о том, как от имени Зины послали на его имя телеграмму в «Лесную каравеллу», Антон Савельевич заметил:
— В «Лесную каравеллу», Зиночка, совсем другой человек поехал. Я и не собирался предпринимать такое путешествие.
— Ты знаешь, Тоня, эти негодяи мне сказали, что ты развлекаешься с какой-то гречанкой в городе Красного Камня. Ну, я и решила послать телеграмму. Как нехорошо. Чужой человек будет читать её.
— Ничего, Зиночка, Ярусов — хороший парень.
— Ярусов? Что-то знакомая фамилия. Да, да, мы с ним знакомы. Как-то я была с Володей в театре. Майор сидел с нами в одной ложе. Там мы с ним и познакомились.
— Так, так, интересно.
— Я встречалась с ним несколько раз и стала подозревать, что он ко мне неравнодушен. А тут эта телеграмма: «Попрежнему люблю и жду…» Боже мой, что он думает!
— Ха, ха, ха! — расхохотался Споряну. — Ну и пусть думает. Встречусь — объясню.
— Что же ты ему скажешь?
— Как что? Пусть не обольщается телеграммами, адресованными другим. А ты, Зинушка, не волнуйся. Теперь мы вместе — это главное.
ГЛАВА XVI
ГОСПОДИН КИНГ В УДАРЕ
Капитан Галкин стоял перед Кингом навытяжку, чувствуя, как бьёт его дрожь. Приближённый Кинга шпион Пауль Митчелл полулежал в кресле с дымящейся сигарой в руках. Сам Кинг нервно ходил по кабинету. «Ещё один такой провал, — думал он, — и сместят с должности, выгонят». Он остановился против дрожащего капитана Галкина и заговорил зло, отрывисто: