Споряну ушёл от профессора в приподнятом настроении. А вечером вместе с генералом Прозоровым отвёз на экспериментальный завод заявку и чертежи улучшенного двигателя. Началась подготовка к большим испытаниям.
Как-то в субботу Прозоров пригласил Споряну и профессора к себе. Начальник испытательной станции подполковник Белкин говорил лаконично, как будто повторял давно заученные слова команды:
— Тренировочные полёты закончены. Взлёт, посадка — безупречны. Чувствительность приборов высокая. Три звена готовы к испытаниям. Экипаж испытательного отряда ждёт приказаний…
— Ваше мнение, профессор? — спросил Прозоров.
— Я хотел бы внести поправку в порядок проведения испытаний.
— Прошу, Пётр Кузьмич.
— По-моему, эти испытания нужно проводить на предельных высотах, и вот почему. Если действие детонации будет достаточно разрушительным в высоких, разреженных слоях атмосферы, то оно будет ещё более сильным в нижних, плотных. Нам известно, что чем сильнее сопротивление окружающей среды, тем выше температура взрыва, а значит, и больше разрушительная сила детонации кратногаза, да и многих других взрывчатых веществ. Тем паче, что высокие горизонты воздушных просторов нас интересуют куда больше.
— Ваше мнение, Антон Савельевич?
— Мы с профессором уже обменивались мнениями. Я тоже считаю, что эти испытания нужно прежде всего проводить на предельных высотах… Может, даже попробовать поднять одну из сигар к границам ионосферы.
— Проба нужная… Но об этом не нужно говорить громогласно… А испытать можно…
— Так и решим. Подполковник Белкин! Заготовьте приказ командиру звена майору Капустину. О дне и часе предупредим.
Зазвонил телефон.
— Прозоров слушает… А, Дмитрий Дмитриевич, приветствую. Когда? Хорошо, хорошо, через полчаса будем. Тогда и договоримся о деталях. Да, да, они приедут со мной.
— Теперь о второй части опытов — испытанию станции искусственного дождевания. Этими испытаниями будет руководить Владимир Петрович Кремлёв. Установлены сроки, определена зона, подобран штат испытательного отряда. Переговоры о деталях поручены мне. Подробные инструкции даст комиссия. Нет возражений?.. так и доложим. — Он поднялся. — Ну, поехали, нас ждут в обкоме партии.
ГЛАВА II
НАКАНУНЕ БОЛЬШИХ ИСПЫТАНИЙ
Дмитрий Дмитриевич развернул карту и обратился к Прозорову:
— Ну, генерал, как у вас дела? Когда предполагаете провести испытания?
— Всё зависит от того, Дмитрий Дмитриевич, когда завод даст последние двигатели.
— Тогда послушаем директора.
Мещерин поднялся, откашлялся и начал:
— Нас выбили из графика поставщики. Сейчас нужна электроэнергия для ночной смены. Прошу помочь.
Дмитрий Дмитриевич снял трубку телефона.
— Начальника энергосбыта… Анатолий Андреевич?.. Как у вас нагрузка? Надо увеличить снабжение Мещерину… Очень хорошо. — Положив трубку, Вахрушев взглянул на Мещерина. — Ток будут подавать круглосуточно.
— Двигатели находятся в производстве. Завод даст последнюю партию через месяц. После заводских стендовых испытаний начнётся монтаж реактивных самолётов-снарядов. Эскадрилья стратосферных сигар уже на стапелях. Скоро начнём монтаж электрооборудования, установку двигателей. Двигатели для лайнера будут готовы раньше срока.
— Какие ещё претензии?
— Больше никаких. Остальное будем решать сами.
Вахрушев встал.
— Звоните почаще… Усильте технический контроль… Ну, желаю удачи.
Когда Мещерин вышел, Вахрушев обратился к Споряну.
— Я слышал, Антон Савельевич, вы собираетесь военную игру устроить?
Споряну посмотрел на Прозорова, Кремлёва.
— А они тут не при чём, — улыбнулся Вахрушев. — Мне Галаджи говорил. А как вы представляете себе это практически?
— Я предлагаю, — начал Споряну, — новое использование сигар. Предположим, что по такому-то курсу летят высотные бомбардировщики противника. Известно их направление, высота, скорость. Конечно, очень важно отразить этот налёт.
— Правильно, Антон Савельевич. Воевать мы не хотим, но к встрече врага должны быть всегда готовы. Рассказывайте подробнее.
Споряну с увлечением начал излагать свой план. Все слушали внимательно. Когда Споряну закончил, Вахрушев спросил Прозорова:
— Ваше мнение, генерал?
— Предложение Споряну представляет несомненный интерес, и его необходимо поддержать.
— А ваше, Пётр Кузьмич?