Но этот друг сказал мне: “Я не могу сказать, что я не приложил усилий принять решение. Я уже решился на девяносто девять процентов, остался всего лишь один процент”.
Я сказал ему: “А ты сделал хоть что-то в своей жизни, когда девяносто девять процентов ума было готово к этому, а один процент не был готов? Разве раньше ты уже не отказывался принять решение из-за этого одного процента?” И еще я спросил у него: “Ты понимаешь, о чем ты говоришь? Твой ум на девяносто девять процентов решил принять саньясу, только один процент не хочет, и один процент одержал вверх?”
И не думайте, что вы можете избежать того, чтобы принимать решения. В этом мире нет способа, посредством которого можно избежать принятия решений. Вы можете принять решение не принимать решений, но это все равно решение. Вы можете принять решение отложить принятие решений на завтра, но это также решение. В миру у вас есть свобода принимать решения, но у вас нет свободы их не принимать. Это невозможно.
Человек вынужден принимать решения. Но интересно то, что мы думаем, что наше решение не принимать решения - это не решение. Это удивительная точка зрения. Этот друг даже не мог предположить, что принять саньясу - это решение, а не принимать саньясу - это также решение. Если и то, и другое - это решения, насколько нелеп ум, когда он прислушивается к одному проценту и не имеет храбрости прислушаться к девяноста девяти процентам.
Мы очень умно обманываем себя. Даже если понимание только на поверхности, ум понимает, что означает саньяса, и мы боимся этого. И поэтому мы хотим отложить на время решение, чтобы не позволить себе принять лучшее решение, но мы хотим протянуть время, чтобы девяносто девять процентов превратились в один процент, а один процент сомнений превратится в девяносто девять процентов. И неужели вы думаете, что вы примете решение принять саньясу с одним процентом решимости тогда, когда не решились принять ее с девяноста девятью процентами?
Ваше понимание никогда не может идти в глубину, потому что вы никогда не переводите его в жизнь, вы никогда не превращаете его в решения. Поймите это правильно. Часто вы слушаете, вы понимаете, но остаетесь теми же, что и раньше. Такое отношение обладает определенной опасностью: когда вы часто слушаете, часто понимаете, если, тем не менее, вы остаетесь теми же, что и раньше, вы постепенно становитесь подобными скользким горшкам. Чем больше соскальзывает в вас, тем более скользкой становится поверхность. Так много мыслей воздействуют на вас, но вы остаетесь теми же, что и раньше. Эти мысли соскальзывают и пролетают мимо вас, но вы, горшки, остаетесь такими же, как раньше - просто потому, что горшок стал слишком скользким.
Поэтому чем больше вы остаетесь неизменными после слушания, тем сложнее происходит ваше преображение, потому что теперь воздействие соскальзывает с вас, не успевая даже коснуться. Горшок становится совершенно скользким, он нарабатывает дорожки, по которым все соскальзывает.
Поэтому было бы лучше, если бы вы не просто слушали о хорошем, но во время слушания набирались мужества и преобразили себя. И тогда вы столкнетесь с тем, что ваше понимание не осталось только на поверхности, оно стало мелодией вашего бытия.
Но до тех пор, пока понимание не станет вашим дыханием, оно не обладает ценностью. В ином случае оно обладает только одной ценностью: вы можете научиться умно говорить. И мы все знаем об этом, наша страна умеет красиво говорить о благочестии. Мы готовы говорить о духовности в любое время. Но это только разговоры, и не глубже того. В этой стране вы можете спросить у любого - все знают о Боге. Все!
Вся страна стала подобной этому скользкому горшку. Тысячи лет мы слышали от всех тиртханкар, инкарнаций, святых обо всем этом, и из-за этого мы стали скользкими горшками.
В одном городе кто-то говорил мне, что Индия действительно святая земля, потому что все инкарнации Бога, все тиртханкары и все Будды рождались именно в ней. И тогда я предложил этому человеку другую точку зрения: действительно ли Индия такая святая земля - или, может быть, самая грешная, потому что, несмотря на присутствие всех этих святых личностей, мы остались такими же, как раньше, ничуть не изменившись. Неужели все эти инкарнации пришли - и они не смогли оставить даже следа в этих скользких горшках? К нам приходили тиртханкары, и создавалось такое ощущение, что мы говорили им: “Вы можете приходить и уходить, но мы не настолько глупые, чтобы волноваться из-за ваших разговоров!”