– Таку, – прошептал он.
Младший.
– Где Шизука?
– Неподалеку. Отвести вас к ней?
– Только в подобающее дневное время.
– Мне надо возвращаться, – тревожно произнес мальчик. – Она сильно разозлится, если заметит мое отсутствие.
– И правильно сделает. Почему ты не подумал об этом с самого начала?
– Иногда я забываю думать, – печально проговорил он. – Хочется испытать свои силы, и я действую.
Я чуть не рассмеялся.
– До утра просидишь у нас связанный. Потом пойдем навестить твою маму.
Я велел Хиро принести веревку, связал мальчика и наказал устыдившемуся стражнику не спускать с него глаз. Таку покорно смирился, слишком покорно. Наверняка был уверен, что ему удастся сбежать, я же хотел спокойно поспать. Я велел посмотреть мне в глаза, и ребенок нехотя послушался. Зрачки сразу закатились, опустились веки. Какими бы талантами Таку ни обладал – а они у него явно немалые, он не смог сопротивляться кикутскому сну.
«Этому его можно научить», – подумал я и вскоре сам погрузился в сон.
Когда я пробудился, мальчик спал. Я внимательно рассмотрел его лицо. Не похож ни на меня, ни на Кикут вообще. Весь в мать, хотя есть нечто от отца. Если в мои руки попал сын Араи… если Муто действительно хотят заключить со мной перемирие… Не успел я испытать искреннюю радость, как ощутил глубочайший страх перед встречей со своим старым учителем Кенжи и перед исходом переговоров.
Таку все еще спал. Это меня не беспокоило. Рано или поздно Шизука пойдет его искать. Позавтракав с Хиро, я сел на веранде и принялся заучивать наизусть план замка Хаги. Я ждал прихода Шизуки.
Я был начеку, но она умудрилась приблизиться к дому вплотную, незамеченная и неузнанная. Шизука видела меня, но прошла бы мимо, если бы я не окликнул.
– Эй ты! – Я не хотел называть имени. Женщина остановилась, не поворачивая лица.
– Да, господин?
– Заходи в дом, если хочешь получить то, что ищешь.
Она подошла ближе, сняла сандалии и поклонилась мне. Молча. Я поспешил внутрь. Она ступила следом.
– Давно не виделись, Шизука!
– Брат. Надеюсь с сыном все в порядке.
– Чуть не убил его. Вот сорванец. Тебе следует лучше за ним присматривать.
Мы сердито уставились друг на друга.
– Полагаю, стоит обыскать тебя.
Я был неописуемо рад ее видеть и хотел обнять, однако опасался получить ножом меж ребер.
– Я пришла с миром, Такео. Мы здесь с Кенжи. Он хочет поговорить с тобой. Он отозвал всю семью Муто. За ними последуют Куроды и другие, вероятно, тоже. Я собиралась привести тебе Таку в знак нашей доброй воли. Не думала, что он посмеет проявить такую дерзость.
– У меня не особо доверительные отношения с Племенем, – отметил я. – Почему я должен тебе верить?
– Если придет дядя, выслушаешь его?
– Конечно. Приводи и своего старшего. Мои люди присмотрят за твоими сыновьями во время переговоров.
– Ходят слухи, ты стал безжалостен, Такео, – сказала она.
– У меня были хорошие учителя в Ямагате и Мацуэ. Кенжи не раз повторял, что жестокость – единственное, чего мне не хватает.
Я позвал дочь Хиро и попросил подать нам чай.
– Присаживайся, – сказал я Шизуке. – Твой сын спит. Выпьем чай, а затем приведешь ко мне Кенжи и Зенко.
Принесли чай, она сделала небольшой глоток.
– Ты слышал о смерти Юки?
– Да, меня сильно опечалила эта весть. И привела в ярость. Как они посмели! Родился сын?
Шизука кивнула.
– Дядя не может простить Кикут. Именно поэтому он готов не подчиниться указу Котаро и перейти на твою сторону.
– Он не винит меня?
– Нет, он винит их за суровость и непреклонность. И себя за многое: за смерть Шигеру, за то, что познакомил тебя с Каэдэ и заставил влюбиться в нее, и, видимо, за смерть дочери.
– Мы часто упрекаем себя, а на самом деле от нас ничего не зависит – нами играет судьба, – тихо произнес я.
– Верно, – согласилась Шизука. – Мы живем в этом мире и подчиняемся его воле.
– Слышала что о ней?
Я не хотел спрашивать о Каэдэ. Не хотел обнаружить свою слабость и унижение, однако не удержался.
– Ее выдали замуж. Живет в полном уединении. Жива.
– Ты можешь как-нибудь с ней связаться?
Лицо Шизуки смягчилось.
– Я в дружеских отношениях с доктором Фудзивары. В их доме работает девушка из семьи Муто, служанкой. Поэтому до нас иногда доходят вести. Однако мы мало что можем сделать. Я не посмею появиться там открыто. Полагаю, даже Каэдэ не понимает, в какой опасности находится. Фудзивара не раз приказывал умертвить слуг, а иногда и приятелей из-за малейшей оплошности: за выроненный поднос, за сорванный цветок, за любую ошибку.