– Я попытался их испытать, как и тебя, – сказал Холлоран. – Твоя мама чуть вздрогнула, но самую малость. Впрочем, должно быть, каждая мать немного сияет, пока ее дети не станут достаточно взрослыми, чтобы за них не надо было постоянно волноваться. А вот твой папа…
Холлоран ненадолго замолк. Он подверг отца Дэнни тесту и теперь не знал, что и думать. Это оказалось не то же самое, что встретить человека, который излучал сияние или же, напротив, был полностью его лишен. Пытаясь разобраться в сущности отца Дэнни, он испытывал… странное ощущение, словно в Джеке Торрансе присутствовало что-то… нечто, что он скрывал. Или же держал глубоко внутри своего естества, куда невозможно проникнуть.
– Мне показалось, что твой папа не обладает даром сияния вообще, – закончил Холлоран. – Так что по их поводу можешь не беспокоиться. Позаботься только о себе самом. Не думаю, что здесь есть хоть что-нибудь действительно опасное для тебя. А потому ничего не бойся, хорошо?
– Хорошо.
– Дэнни! Эй, док!
Дэнни обернулся на голос.
– Это мама меня зовет. Мне надо идти.
– Конечно, иди, – сказал Холлоран. – Желаю тебе хорошо провести здесь время. По крайней мере постарайся.
– Непременно. И спасибо вам, мистер Холлоран. Мне теперь намного легче.
Улыбчивая мысль всплыла у него в голове:
(Для друзей – просто Дик)
(Да, Дик, спасибо)
Их взгляды встретились, и Дик Холлоран подмигнул.
Дэнни перебрался на другую сторону сиденья и открыл дверцу машины. Когда он вылезал из салона, Холлоран снова окликнул его:
– Дэнни!
– Что?
– Если возникнут непредвиденные проблемы… позови меня. Ударь так же громко и мощно, как ты это сделал несколько минут назад. И я скорее всего услышу тебя даже во Флориде. А как только услышу, примчусь без промедления.
– О’кей, – кивнул Дэнни с улыбкой.
– Береги себя, силач!
– До свидания.
Дэнни захлопнул дверь и побежал через стоянку к террасе, где его ждала Уэнди, обхватив себя от холода руками. Холлоран смотрел ему вслед, и его улыбка постепенно тускнела.
Не думаю, что здесь есть хоть что-нибудь действительно опасное для тебя.
Не думаю…
Но что, если он ошибся? Он ведь знал, что это будет его последний сезон в «Оверлуке», с того момента, когда увидел ту жуть в ванне номера 217. Это было гораздо хуже самой страшной картинки в самой страшной книге. А мальчик, бежавший сейчас к своей маме, казался таким крохотным…
Не думаю…
Потом его взгляд уперся в животных-кусты.
Он поспешно завел мотор, включил передачу и поехал прочь, изо всех сил стараясь больше не оглядываться. Но разумеется, оглянулся и увидел лишь опустевшую террасу. Они уже вошли в здание. «Оверлук» словно поглотил их.
Глава 12
Большая экскурсия
– О чем вы разговаривали, милый? – спросила Уэнди, когда они вернулись в вестибюль.
– Да так, ни о чем особенном.
– Вы говорили ни о чем особенном весьма долго.
Дэнни лишь пожал плечами, и Уэнди увидела, насколько он похож на отца. Самому Джеку этот небрежный жест не удался бы лучше. Больше она от Дэнни ничего не добьется. На Уэнди нахлынуло раздражение, смешанное с любовью: любовь была беспомощной, а источником раздражения служило чувство, будто ее намеренно исключают из круга посвященных. Когда отец и сын были вместе, она порой становилась для них как будто чужой, как статист из массовки, случайно забредший на сцену в разгар диалога двух главных героев. Что ж, этой зимой им будет трудновато держаться от нее в стороне – двум чересчур самостоятельным и самонадеянным мужчинам. У них попросту окажется слишком мало пространства для этого. Уэнди вдруг поймала себя на том, что ревнует сына к мужу из-за их близости, и устыдилась. Это чувство напомнило ей о собственной матери… Отчетливо напомнило.
В вестибюле почти никого не осталось, кроме Уллмана, старшего клерка (они стояли рядом с кассой, подсчитывая выручку), пары горничных, переодевшихся в теплые брюки и свитера и расположившихся со своим багажом у входа, да Уотсона – главного механика отеля. Перехватив взгляд Уэнди, он подмигнул ей, причем весьма развязно. Она поспешно отвела глаза. Джек стоял у окна неподалеку от двери ресторана и осматривал окрестности. Вид у него был сосредоточенный и задумчивый.
Баланс, по всей видимости, сошелся, потому что Уллман по-хозяйски властным жестом задвинул ящик кассового аппарата. Подписал чековую ленту и убрал ее в небольшую папку на молнии. Уэнди мысленно поаплодировала клерку, который откровенно испытывал невыразимое облегчение. Уллман выглядел человеком, способным за малейшую недостачу содрать с сотрудника три шкуры, не пролив при этом ни капли крови. У Уэнди не вызывал симпатии ни сам Уллман, ни его претенциозные, нарочито деловитые манеры. Он воплощал в себе типичного начальника. Такой босс приторно сладок с клиентами, а за кулисами изводит подчиненных мелочными тиранскими придирками. Но сейчас «учебный год» закончился, и кассир искренне радовался. Наступила пора расслабиться для всех, кроме нее самой, Джека и Дэнни.