Ланской наклонился к нему.
- Авраам приехал в Каламбаку в 2010 году. Здесь мы встретились, начали общаться. Он был воплощением веры и религиозного учения, помог мне обрести смысл в жизни, которого я был лишен до встречи с ним. Тогда появилась и эта таинственная женщина.
- Вы ведь не местный? – прищурился Виктор, словно внимательнее изучая внешность собеседника. – Не грек.
- Да. Я родом из Сирии. Из небольшого поселка Маалюла.
- Серьезно? – присвистнул Виктор. – Не очень-то смахиваете на араба.
- Моя мать русская, а я - в нее.
Ланской вдруг сменил тему:
- Хотите еще кофе?
- Не откажусь, - одобрительно кивнул Виктор, переводя взгляд на последний круассан на тарелке.
Григорий встал и вышел из комнаты, тихо произнеся:
- Сейчас вернусь.
Виктор остался один.
Рассматривая старые фотографии на стене, он обратил внимание на одну из них в центре. На ней Григорий был еще молодым. Он был одет в военную форму, характерную для войск специального назначения. Вот так раз. Неужели Ланской - бывший военный?
У Виктора возникло странное чувство – в этой небольшой холостяцкой квартире он находился один на один с человеком, о котором ничего не знал. Что было общего у бывшего спецназовца и монаха в изгнании? Какое отношение он имеет к этой таинственной истории и ритуальными убийствам?
В одном Виктор не сомневался: Каламбака станет ключом к разгадке тайны погибших.
Глава 26
Виктор смотрел на фотографию, изучая тех, кто был на ней: десяток молодых военнослужащих, поразительно похожих друг на друга. Брюнеты спортивного телосложения, коротко стриженые; на них было военное обмундирование цвета хаки. И только двое выделялись из общей массы своим цветом волос. Один из них – высокий, мускулистый мужчина с загорелой физиономией. Ланской в расцвете молодости.
Виктор все еще рассматривал снимок, когда Григорий окликнул его:
- Ваш кофе.
Тот стоял у него за спиной, держа в руках поднос с чашками.
- Любопытная фотография, - обернулся к нему Виктор. – Вы служили?
- Было дело.
- Где именно?
- В Ливане. В 2005 году. Во время Сирийско-Ливанского кризиса.
Виктор взял с подноса кружку и присел на диван. Такого поворота он никак не ожидал. Получается, Ланской – опытный военнослужащий, владеющий техникой боя и любым видом оружия.
- У вас нескучное прошлое…
Григорий кивнул и пустился в описание ситуации между Ливаном и Сирией, конфликтов, вооруженных группировок, которые в настоящие дни уже не поддавались подсчету, и беженцев, которых некуда девать.
- Сколько лет вы служили?
- Около одиннадцати. До тех пор, пока войска сирийской армии не покинули границы Ливана.
Виктор разглядывал хозяина квартиры, освещенного сверху потолочными лампами. Всматривался в абсолютно неэмоциональное лицо, в силуэт высотой под два метра, и ему на миг показалось, что он мог видеть его раньше. Но где?
- А дальше что? Лишились работы?
- Бросил ее. И уехал сюда, в Каламбаку.
Неплохо. Бывший боевик, вероятно, лишивший жизни не один десяток людей, устроился на святой земле, в окружении монастырей.
- Чем занимаетесь здесь?
- Туристическим бизнесом – провожу экскурсии для иностранцев на территории храмовых комплексов.
Виктор хихикнул:
- Военное прошлое не мешает работать?
- Пока нет, - так же неэмоционально ответил Ланской.
- Окей. Ну, а теперь давайте вернемся в нашим баранам. Расскажите-ка мне, с кем, кроме вас общался Кац и погибшая беглянка. Ведь есть же кто-то, кто знал их?
- Вы правы. Авраам был вхож в местную религиозную общину. В этих кругах его знали многие. О женщине вам лучше спросить у монахинь. – Ланской сделал паузу. – Если они вам расскажут.
- Так что там все-таки за секрет? Вы не можете не знать.
- Людская молва всякое о ней говорила: одни утверждали, что она бесноватая, что из-за нее произошло немало бедствий на этой земле; другие, что святая, от которой исходило сияние, и что она из рода самого Иисуса Христа.