Услышав слова Тиберия, трибуны, казалось, взорвались, а воздух над головами людей разразился небесным громом. С такой силой ликовали трибуны, предвкушая великое зрелище.
Он здесь! - продолжил эдитор, дождавшись, когда трибуны немного поутихнут. – Он здесь и ждет неизбежной расплаты!...
- Воу, воу, воу!! – загудели в приветствии трибуны.
- Эти титаны арены, - Тиберий указал на гладиаторов, - исполнят волю богов и предадут Марама смерти! Так пусть же свершится правосудие! Приведите сюда Ма-ра-ма!
Последние слова эдитора утонули в реве толпы, которая скандировала в один голос: Смерть! Смерть! Смерть!
И вот ворота открылись и крики трибун, словно по команде, стихли. Все, затаив дыхание, устремили свои взгляды в сторону ворот, откуда вот-вот должен был появиться демон, а гладиаторы напряглись, готовясь казнить его.
Но к удивлению публики первыми на арену вышли рабы. Их было не меньше полсотни. Разделившись поровну, они несли на своих плечах огромные цепи, которые они затем протянули в кольца, заранее вбитые в землю, после чего сбросив цепи с плеч, рабы ухватились за них руками и стали ждать команды.
И принялись тащить того, кто явно не спешил показаться людям на глаза. Рабы тянули цепи, а их ноги погружались в песок, и, увидев это, толпа обезумела. И только один, словно заколдованный, зритель, стоявший высоко на трибуне, знал, что произойдет сейчас. Агнаман знал, что нужно убираться отсюда, как можно скорее. Он пытался кричать, он умолял тех, кто был рядом, покинуть трибуны, но люди смеялись ему в лицо и толкали, и били его руками.
Сначала цепь не поддавалась, и лица рабов напряглись от усилия. Но вдруг цепь уступила напору, а тот, кто был на другом ее конце, сам устремился рабам навстречу. Ошеломив публику своим неожиданным порывом, Марам выпрыгнул на арену с такой дикой быстротой, что тугая цепь мгновенно ослабла, и рабы повалились на землю. Гладиаторы были застигнуты врасплох и не сразу бросились на демона, а тот уже был рядом с рабами и началось…
Задними лапами Марам топтал упавшие тела рабов, передними отрывал им головы, и во все стороны летели крики и фонтаны крови. Гладиаторы, пытаясь убить демона, бросились на него, но создав толчею, мешали друг другу. И Марам этим воспользовался. Он, схватив лапами цепи, вырвал их из рук рабов и, закрутив их над своей головой, как серпом, стал косить гладиаторов, ломая им ноги и калеча тела. А те, кому удавалось избежать цепей, испытали на себе зубы Марама. Демон не тратил много времени на каждого. Мгновенно убив одного гладиатора, он тут же бросался на другого. Копья, пущенные со всех сторон, пронзали тело демона, но не причиняли вреда, и те, кому удавалось рассечь мечом или трезубцем ноги или тело Марама, были повержены в одно мгновение. Одного удара лапой было достаточно, чтобы окровавленный и уже мертвый гладиатор летел к решетке, а выжившие сбились в кучу и, ощетинившись своим оружием, отступали к воротам. Но неожиданно Марам остановился. Он втянул ноздрями воздух и посмотрел на трибуны и увидел Агнамана. Рванув к решетке, демон принялся хватать людей и тащить их на арену через металлические прутья, срывая им кожу и ломая кости. Люди на трибунах в ужасной панике пытались покинуть амфитеатр, но огромная масса толпы создала невероятную давку. Все бежали и падали, а женщины кричали, разрывая горло от воплей. Сенаторы бросились к выходу, и кто-то столкнул Тиберия с галереи на арену. Эдитор тут же был настигнут демоном и раздавлен лапой. Только консул Фабий с застывшим лицом оставался на месте один. Он замер, потрясенный тем, что сделал он, и кого он доставил в Рим.
- Агнаман!!! - прорычал демон и, волоча за собой цепи, взобрался на решетку, а затем, мгновенно одолев ее, медленно стал приближаться к магу. А жрец уже не мог двигаться быстро. Он был покалечен убегающей толпой: нога его волочилась за ним и одежда была вся изорвана. И только безумный страх еще не давал ему полностью остановиться и принять смерть. Безумный страх гнал его к выходу, а демон медленно приближался к Агнаману. Но как только он протянул лапу, чтобы схватить мага, цепи дернулись и потащили Марама за шею обратно на арену. Это были две сотни лучших солдат Фабия, которых он предусмотрительно держал возле амфитеатра. Они тащили демона вниз своими руками, растягивая цепи в разные стороны, а Марам пытался вырваться. И видно было, как мышцы его лап вздулись от напряжения, и видно было, как он сопротивлялся силе, в десятки раз превышающей его собственную.
- Тяните! – кричал Фабий. – Тя-ни-те!
Услышав приказ, солдаты еще сильнее потянули цепи, и кольца, наброшенные на шею Мараму, сдавили горло, а затем оторвали голову. И обезглавленный Марам упал на арену, а солдаты набросили на него и добили копьями.