Да, она любит его, любит в нем все — его смех, его пение, его странное молчание. Ох, если бы вдруг он вошел сейчас сюда и обнял ее! И не нужны были бы никакие слова! Достаточно одной лишь любви. Он увез бы ее отсюда, из этого мрачного подземелья. О Боже милостивый, сделай так, чтобы это случилось! Сделай так, чтобы Марио вошел бы сейчас сюда! Может, будет лучше, если она помолится. И тут вспомнила, какие слова сказала священнику о Боге. И теперь просит Господа простить ее, простить ее кощунства! Молит не быть таким жестоким! Молит простить ее, помочь ей! Она натянула простыню и с головой накрылась ею. Марта, увидев ее движение, удивилась:
— Что случилось, дорогая, отчего прячешься?
Арианна всхлипнула. Значит, Марта заметила, что она не спит. Какая она милая, всегда спокойно и ласково смотрит на нее своими большими карими глазами. Девушка молча привлекла ее к себе. Марта пересела на кровать.
— Ну что? Что скажешь? — спросила она.
Арианна не отвечала. Она была слишком взволнована. Марта увидела в ее синих глазах блеск, какого никогда прежде не замечала. Даже в полумраке заметно было, как пылают ее щеки.
— Что с тобой? — Марта ощутила, как девушка вся дрожит. — Что с тобой, Арианна?
Тысячи разных мыслей теснились в голове девушки, но ей не удавалось ухватить ни одну из них и тем более облечь в слова. Она смогла только покачать головой.
— Что случилось? — повторила Марта. — Секрет? Может, откроешь?
Внезапно Арианна нашла нужные слова.
— Да, секрет. Я хочу бежать сегодня же ночью и найти Марио.
Некоторое время Марта молчала. Девушка перестала дрожать.
Ее вдруг переполнили радость и даже счастье при мысли, что она нашла верный выход из положения. Отчего она не догадалась об этом раньше, когда все можно было проделать легче? Достаточно уговорить Марту, а лучше Сальваторе вывести ее из подземелья тем же путем, каким попала сюда. Она убежала бы ночью, на лодке и добралась бы до Марио. Она разыскала бы любимого во чтобы то ни стало, даже если бы пришлось босиком обойти весь Неаполь дом за домом. Арианна заглянула Марте в глаза и увидела в них растерянность, недоверие и что-то еще. Что? Ведь и падре Арнальдо точно так смотрел на нее в тот момент, когда она призналась, что влюблена в Марио. Отчего она вспомнила сейчас об этом? Какая глупость! Но почему Марта так странно смотрит на нее и молчит? Отчего так печальна?
Марта ласково улыбнулась.
— Тебе недостаточно того, что ты натворила? Разве не понимаешь, ведь все несчастья произошли только из-за твоего желания помчаться за неосуществимой мечтой! — Марта опять заговорила с девушкой мягко, даже шутливо. — А теперь хочешь втянуть в это дело все человечество? Ты знаешь, я всегда любила тебя, я отдала тебе свое сердце, еще когда у тебя прорезались первые зубки, но…
Нет, нет, нет! Она, Арианна, вовсе не такое имеет в виду. В вихре мыслей, обуревавших ее, одна стала вырисовываться отчетливее других. Марта не понимает ее и потому разговаривает с ней так, будто она капризничает, требуя себе новое платье, и не хочет осознать, что нынче все обстоит иначе.
— О, Марта, прошу тебя… Ты должна помочь мне! Не шути, пожалуйста! Ты ведь любишь меня.
— Ну конечно, дорогая, очень люблю.
— Ты должна помочь мне бежать, должна, должна помочь мне, иначе кто еще сделает это?
Марта быстро прикрыла ей рот ладонью.
— Ты не смеешь говорить подобные слова! Потом возненавидишь и себя, и меня, если я соглашусь на такое. Просто воспылаешь ненавистью ко мне, если помогу тебе в столь безумной затее.
Девушка отвернулась и проговорила:
— Я не смогу ненавидеть тебя, потому что люблю, и знаю, что ты тоже любишь меня. — Она помолчала. Никогда еще не видела она в глазах своей второй мамы столько страдания. — Марта, ты ведь любишь меня, правда?
— Да, — еле слышно ответила Марта, — люблю и всегда буду помогать, но только не в столь безумных поступках.
Если бы она сказала, что ненавидит ее, Арианна перепугалась бы меньше. Ее ужаснули твердость и непреклонность, прозвучавшие в голосе Марты. Девушка схватила ее за руку, вся задрожав, но ничего не ответила. А Марта спросила:
— Ты не могла бы уснуть и забыть все, что сказала мне?
— Нет, — тихо проговорила Арианна, — не могу… Не могу выйти замуж за другого, понимаешь? Не желаю! Я хочу только Марио.
Марта ответила так же твердо и спокойно:
— Марио необходимо жениться на фон Граффенберг.
Новая волна отчаяния бросила Арианну в объятия Марты. Девушка крепко обняла ее. Но почему, почему она говорит такую невероятную чушь? Мысли путались у нее в голове. Ни одну не удавалось выразить ясно. С губ слетали лишь бессвязные слова, не производившие на Марту никакого впечатления. Но и доводы Марты тоже с трудом доходили до ее сознания, хотя это и были добрые, ласковые слова, полные сочувствия, уговоры матери, утешающей обиженного ребенка. Но совсем не их хотела слышать Арианна. Неужели Марта ничего не понимает? Нет, она опять повторила:
— Марио необходимо жениться на фон Граффенберг. Скоро состоится их свадьба, вот увидишь. На Рождество будет объявлено о ней. Мне кажется, я слышала разговоры об их помолвке.
Арианна схватила Марту за руки:
— Что ты такое говоришь? Ведь всего несколько месяцев назад он уверял, что любит только меня и непременно женится на мне.
Девушка крепко ухватила Марту за плечи, но та постаралась высвободиться.
— Дорогая, ну зачем вынуждаешь меня говорить о том, что может ранить тебя? — Арианна промолчала, и Марта продолжила свою мысль: — Как тебе объяснить? Ты такая молодая и глупенькая, просто еще не знаешь, что такое брак.
— Я знаю одно — я люблю Марио.
— Одной любви недостаточно для счастливого брака, если вы такие разные. Конечно, любовь крайне необходима в семейной жизни, но ваше несходство… Ты, Арианна, хочешь получить от мужа всё без остатка: сердце, душу, мысли, всего его целиком… Хочешь дышать одним воздухом с ним, видеть мир его глазами. Но если это вдруг не получится, ты ведь будешь очень несчастлива. А он не может дать тебе всего, что ты требуешь. И никому не сможет дать. Он совсем другой человек. Ему вовсе не нужны полностью всё твое сердце, твоя душа. Обнаружив это, ты начнёшь обижаться на него, а вскоре и возненавидишь. Уж позволь сказать правду, потому что я видела многих женщин, таких же молодых, как ты, которые безрассудно бросались в объятия мужчин, выходили замуж в пятнадцать, шестнадцать лет, имея весьма смутное представление о браке. У тебя обычные для всех девушек представления, и я не могу порицать тебя за это. Но если бы я сумела помочь тебе убежать отсюда и мы вдвоем добрались бы до Неаполя, потом, блуждая по городу, отыскали бы Марио, а он, совершив чудо, решился бы жениться на тебе, ты через несколько лет разлюбила бы его, потому что вы совершенно разные люди. Ты невзлюбила бы его друзей и знакомых, с которыми он встречается, возненавидела бы их ложь и лицемерие. А разные вы потому, что для Марио главное — армия, солдаты, война, потому что он любит свою мать, только ее, а она заставляет его поступать, как ей угодно. Она постоянно будет стоять между вами. Ты слишком молода и неопытна, тебе не побороть ее влияния. Ты невольно противопоставишь себя двору, знати, и Марио, почувствовав это, начнет упрекать тебя, ненавидеть. Аристократы всегда поступают именно так, поверь мне. Ему больше подходит фон Граффенберг.
— А она любит его, эта Граффенберг? Любит сильнее, чем я?
— Она вовсе не любит его. Она такая же, как он, из их круга. И потому не ждет от брака любви. Аристократы редко женятся по любви. Этого они ждут от любовницы, а не от женщины, на которой женятся. И они по-своему правы. А ты еще слишком молода. Как объяснить тебе, что брак может быть счастливым и спокойным лишь между равными по положению людьми?
— Но он совсем недавно говорил, что безумно любит меня и жить без меня не может!