- Петя! Петь! Да, блин, папа! - Савелий пытался догнать на лестнице.
- Да, что! - я был раздражен, но, безусловно, был обязан остановиться.
- Он предвзят к тебе, не слушай его.
- Савва, я сам разберусь, не лезь.
- Извинись, уладь ситуацию на корню.
- Пусть чешет лесом, - мы некоторое время помолчали, - Ладно, пойду.
- Ты бы в гости пришел, внучка тебя не видит.
- У Алекс же скоро день рождения?
- На той неделе был.
- Прости.
- Да, не во мне дело.
- Давай, сегодня приду на ужин?
Попроси Эли картошечку сготовить, ее фирменную.
- Ладно, хорошо, - Савва успокоился и улыбнулся.
- Ну, побежал и по этому поводу ты не переживай.
Извинюсь со временем, - странное чувство.
Голос внутри: «Что ты здесь делаешь?»
Мы дома, Ангелина делает укладку и макияж.
Сетует внутри себя: «Надобно быстрей».
Створками трельяжа поиграла, заглянула вдаль.
Вздохнула, словно с силой собралась.
Протез надела и пошла, опираясь на костыль.
Все же у дверей костыль умышленно забыла, улыбнулась.
Все очень хорошо.
Она с ним познакомилась в свой день рождения.
Ей сегодня восемнадцать лет.
Смотрела на него влюбленными глазами, не замечая ничего.
Он друг ее сестры, что Агнией зовут.
Она теперь немного старше, студентка, с Дмитрием встречается.
И у них все хорошо! Им значит можно, все окей. А мы?
А я сижу, смотрю, как он ее за талию обнял, на ушко что-то говорит, её глаза сияют.
Она моя! Я должен рядом быть! А обещанье встречи, танцев под луной?
Или в облаках? Не помню.
Я обещал ее спасти и вновь не смог.
Целитель-медсестра вмешалась со своей культей!
Затем в дневник свой записала:
И мы расстанемся, не станем вспоминать:
Все наши песни о любви и ночь – подарок от судьбы.
Развилка на тропинку ляжет, мы поддадимся ей.
Меня уводят от тебя и тихо шепчут: Ты не плачь.
Так, хорошо, она все понимает, она не будет с ним.
Ангелина ручку подняла и дописала: «Нет, ты уйдешь!».
- Что мне еще напишешь, дорогая?!
- И больше встречи не ищи, забудь дорогу. Ну, не молчи!
- А что сказать я должен?
- Что в реальном мире тебя нет, погрязли в прошлом.
Ты витаешь в облаках, а я с иллюзией дружу.
- И что?
- А ты что хочешь?
- Рядом быть.
- Как ты это представляешь? Мне податься в монастырь?
Стоять на месте? Сколько лет?
- Осталось 33.
- А ты наглец.
- Нет, я люблю.
- Быть может, я ушла не просто так и нас уберегли от упреков и обид.
- Когда ушла ты - все померкло, приходила мне во снах.
На ухо мне стихи читала, я не терпел твоих забав!
- Ты ревновал меня ко всем, змеей шипел.
Яд пошлый, в извержении вулкана, меня сжигал в своем огне!
- А, не угодил? А зачем же замуж вышла?
- Я молодой была.
- Сейчас ты старше?
- На много, много лет.
- Но ты, все та же!
- Сейчас я ничего уже не жду и не желаю.
Спокойно отпускаю, на веки забываю и живу.
Найти удобного хочу, кто мне решиться подарить спокойствие и тишину,
Заботу и защиту за просто так, не наоборот, не вопреки.
Кто игры судьбоносные отменит и пожелает в мир со мной пойти.
- Это суррогат! Любовь наполовину!
- Ты сомневаешься в малодушии моём?!
- Я оторвусь от мира без тебя.
- Тебе помогут, - её мама позвала на кухню, готовить чай.
- Ангелина, как интересно мы бы жили?
- В год по ребенку, постоянные долги, - она жестока, как палач, - Не плачь, прощай.
- Гела? Ну, где ты там?
- Да, иду, мам.
«Я не приду», - сыну написал в ват-сап.
«Как хочешь, больше ждать не будем».
Слова – они, друзья с подвохом.
Как отличить добро от зла?
Как замолчать под впечатлением, когда нет времени решать?
Когда бушует ураган и гнев сжигает изнутри.
Когда слова нетерпеливо рвутся в бой, желая навредить.
Когда в попытке заглушить, всю боль, калечишь храм души
И в слабостях находишь мир.
Когда теряешь разум по десять раз на дню.
Когда не можешь спать и ночью воешь на луну.
Когда не можешь отпустить, своей любви, предательство простить.
Меня упрямством наделив, забыли мудрости отмерить.
Чтоб не ломился, где закрыто, не искривлял рога.
Я постоянно злюсь! Сам себя не узнаю!
А впереди дороги нет, висит табличка: «Здесь конец».
Нет, в сердце веры никому, у всех свои заботы.
Вот я иду, вас повстречал, меня вы не признали.
Вы вдаль глаза уткнули, бормочите под нос.
Да, и я так буду жить, как удобно, ни что не вижу я вокруг:
Ни серость неба под ногами, ни грязи надо мной.
Любовь?
Её я знаю, она теперь с другим.
Когда я больше не могу, когда я в серости тону.