В жизни нет такого мифологического персонажа, как смысл.
Жаль, что с авторов его спрашивают.
Хочу предупредить, в этой книге, вы его не найдёте.
Можете смело отложить её.
Доброй ночи.
*
Где-то там, далеко, где живут дожди
В пещере горной родились наследницы –
Две сестры.
*
Ангелина будет пухлой,
Очень милой, добродушной.
Худоба и взгляд суровый,
Эгоизм и нрав капризный,
У Агнии от меня.
Я…
Знаю сразу, наперёд,
Кто, куда, зачем идёт.
Только дело ведь такое: можно всякое принять в жизни не родных ребят.
Ночь пришла –
Мне дремоту принесла.
Лишь на миг, закрыв глаза,
Возвращаюсь в кошмар сна.
*
Я вновь рожаю.
Одно и то же по кругу повторяю.
Детей у меня забрали.
Сказали: «Вы опоздали».
Меня в чехол одели, хотели застегнуть.
Я вырвалась, бегу,
Вниз по лестнице,
Взбесился чей-то велосипед.
И понимайте, как хотите!
Хочет задавить.
Я на этаж вбежала
И встретила врача.
- Я вам покажу.
В подвале сыро и темно, что-то капает давно.
В полумраке увидала грязный с плесенью бассейн.
На поверхности воды болтались чьи-то башмаки.
Я нырнула. Что мне осталось?
Отдельно в водах прибывают: ноги, руки и тела маленьких людей.
Под грудой чужих тел, правая рука торчала, на самом дне.
Какая родинка знакомая,
Родная.
Ребенок.
Я чувствую: он мой.
Кто-то пробку вытащил, вода в цунами закружилась,
Остатки тел засасывает в пропасть.
Сверху хлынул водопад вновь родившихся.
Орут, мне выбраться на сушу не дают.
Ребенка мертвого наверху держу,
Тону.
- Не смейте так со мной поступать! Рока Александровна! –
Самое бестолковое: и Ася тут. Что ему от меня надо? –
Отпустите ребенка! Это не Ангелина!
Рока Александровна! –
А даже если и так? Если это не Гела,
Разве нельзя вот так умереть, держась за чужое бездыханное тело?!
Конечно, говорить такое не стоит. Я молчу. И пусть думает, что я дура.
- Ася, это Гела!
План мой, надо сказать, вполне мог бы сработать,
Но одному старому другу вернули крылья.
Всё вновь простили, в теплые объятья приняли.
Как удобно!
- Не трогай меня! Не трогай!
- Ася, помогай.
- Не трогай! Не трогай!
- Может ей слегка по голове дать?
- Это лишнее, Тарас.
- Однако усмирить её вполне можно, -
Ах, здравствуйте, Форта Александровна, давно
Не виделись! – Смирительная рубашка, - щелчок.
Считаете, это нормально?
Вот так, всякий раз, вмешиваться?
- Форта Александровна, нам надо выбраться,
Помогите, пожалуйста.
- Я в этом вопросе помочь не имею права.
- Ася, она чтобы здесь появиться, наверняка, бумагу десять лет выбивала.
- Форта, просто не обращай внимание.
- Какие дела, поступки, да, мысли праведные.
А, не ты ли, Заман, в недавнем прошлом, меня силой взял?
Потом, ещё, дурак, детей с нетерпением ждал.
А тебя, между прочим, мною написанный закон спас –
Крылья ангельские дал,
А они подлецу – ни к лицу.
Ну, что же ты на меня так смотришь? Неужели всё ещё ждёшь, что скажу: люблю? -
Бывают случаи, когда сам понимаешь, что наболтал лишнего.
Раньше они меня смущали, а сейчас: да, и ладно, -
Ну, что, Тарас, скорее всего, как обычно,
Остаться в живых, мы обязаны сами.
Перекидывай меня через плечо. Побежали.
- А куда бежать-то?
- А куда побежишь – всё будет правильно.
Теперь на нашей стороне свет. В кавычках.
Оказались в лабиринте.
И не надо говорить ничего про скупость линий сюжетных.
Как есть – так есть.
Не я, в конце концов, всё это выдумала.
Бесконечность лабиринта надежду забирает.
Луна в небе темно-голубом сияет.
Нам не помогает.
Острые иголки хвойные, как лезвия на теле оставляют след.
- Я устал. Больше не могу.
- Наконец-то, у меня всё тело затекло.
Развяжи меня, пожалуйста.
- Вы не хотите выбраться?
Вы же можете просто сказать – и сбудется.
- Что тебе дает увлечение письменное? А от чего тебе это так нравится?
Строишь замки воздушные. Работать, с которыми необходимо аккуратно,
Любое неловкое движение их спугнуть способно.
- Рока Александровна, не двигайтесь, сзади вас волк.
- Это моя дочь.
- Она убегает прочь.
- Нас с собою зовёт.
- Мы за нею пойдём?
- А ты, как думаешь?
- Она нас ведёт.
Статуя ребенка?
- Это её сестра.
Дмитрий небрежен,
Что странно, обычно, он любит поковыряться в мелочи.
Он не учел,
Или забыл.
Смерть Ангелины для Агнии камнем оборачивается.
Не могу предотвратить
И уже устала жить.
Знаешь, что больше всего раздражало в занимаемой должности?
Обвинения, что я за просто так ничего не могу подарить.