«Как бы так читать помедленнее?» - в попытке наслаждение продлить.
Конец наступает, непременно, и у книги и у человека.
Безумной жалостью наполняется душа.
И, разумеется, за самого себя.
- А тело её где?
- Звонили с морга. Просят принести ей платье, косметику, полотенце.
Всё никак не успокоитесь?
Не наиграетесь?
Я устала вас хоронить.
И все из-за чего? Роли не можете распределить.
Совета материнского не помните.
Теперь-то, что? Уж выросли, а всё кусаетесь, да, дерётесь, как в детстве.
- Так, не честно.
- Не смей мне говорить: «Но»!
- Ладно, это не к месту.
- Ну, ну.
Пойдёшь в морг, на обратном пути, купи гвозди.
Золото её домой не неси.
Всем позвони.
Надо, наверное, морс сварить?
*
Через три дня мы с ней простились.
Мгла спустилась.
Кругом туман.
Нависли тучи.
Как ты там поживаешь?
Много дел? Читаешь?
Помнишь, в детстве, бабуля на стуле засыпала, когда в чахотке, ночью не могла уснуть,
И только сидя могла уж отдохнуть?
Я думала: на этот раз всё по-другому будет.
Могли бы вместе жить, когда бы стали старше.
Я бы вязала носки.
Надо же как-то спасаться от тоски?
А небылицы-сказки о духах и луне, ты помнишь,
Как по одной звезде на небе, свой путь найти домой?
*
И, как не крути, было не честно!
Когда вы смеялись, держась за животы!
- А наша Рока осталась без места, -
А после, когда оказалась,
Моя позиция выгодней всех, -
- Надо справедливость вызвать
И коллективный собрать совет!
А старуха была и рада, выйти, наконец, в свет!
На колеснице с шестью лошадьми примчалась.
Все три часа газы пускала
И на остывший чай жалобы подавала.
*
Помню, ее женщиной полной с грудью шестого размера,
Которая окончательно подчинилась гравитации и висела в районе пупка.
Тонкие, лишенные объема волосы были перекрашены в рыжий цвет
И неизменно закреплены в тугой пучок на затылке.
Думаю, в молодости она была привлекательна, если
Не считать удлиненный нос и тонкие, словно ниточки губы.
Занималась вопросами справедливости,
И, на мой взгляд, не имела в том никакого призвания.
Одежду, зеленых и темно-синих оттенков, предпочитала,
И если вглядываться издалека напоминала дракона.
*
И по итогу, к чему пришли?
Вы отдалились,
Презрением наградили,
И чувство зависти, даже из-за приличия, скрыть не смогли.
А я просила?!
Мне надо было?!
До сих пор разобраться не могу!
И уже не хочу!
- Тарас, прекрати метаться по комнате!
Прошу тебя!
*
- Дух, мой милый, оживи.
Душу светом излечи.
Страх развей. Даруй свободу.
Укажи мне путь-дорогу, -
Во сне на вокзале сижу.
Под нос бормочу.
Дождь за окном стучит.
Толпа, как обычно, спешит.
- Рока Александровна, почему вы нас оставили? –
В здание вокзала вбежала полоумная из дурки в купальнике.
Думала, мы поговорим. Однако женщина надвигалась решительно.
Единственное остается, встать и уйти.
Она напала сзади,
Схватилась за ноги,
Вонзила ногти.
Казалось, снимет кожу и оголит кости.
Я защищалась,
По инерции сопротивлялась,
А после пришла мысль: «Да, пусть уже убьет!».
Маньячка победоносно вознесла кулак,
Как вдруг из под сиденья выходит утка в красивой красной шубке.
- Ты есть часть одной системы – это главное ученье.
Нет системы – есть игра без начала и конца.
- Заткнись! – в один голос закричали
И на совете коллективном оказались.
*
- Вы только посмотрите, что она себе позволяет! –
Сложив два пальца правой руки, Дмитрий удары с ненавистью в стол вносит.
- Вы только посмотрите, что она себе позвонят! –
Казалось, каждый следующий удар был сильнее предыдущего.
Если подумать, что я себе позволила?
Выполнять обязанности непрошенного дара
В соответствии с должностной инструкцией?
Я вас задела, Дмитрий?
Обидно, занимая чужое место в проигрыше числиться?
Я к этому нормально отношусь. Спокойно.
Как есть – так есть. Было и прошло.
- Хватит! – дряхлая женщина с усилием поднялась со стула, - Довольно!
Дмитрий, мы вас услышали.
Почему молчишь? Нарока? Нет возражений? –
Через мгновение, -
Всё в чужую жизнь принесённое – на себя примешь, по справедливости,
Чтобы впредь никому твоя должность малиной не казалась.
Сменили лошадей? И в дорогу, чай, наконец, согрейте.
Дракониха вышла из кабинета.
Казалось, все замерло, окаменело.
Дмитрий стоят возле зеркала, кудри поправлял.
Форта держала в руках чайную пару и неуместно глупо улыбалась.
Гэки зависла над свертками и не могла поднять взгляд.