По толпе пронесся одобрительный гул.
— Эту бумагу они должны сегодня подписать, или..,
— Вперед, вперед!
Пришедшему в себя Ржегаку снова пришлось плестись между всадниками. Крестьяне из разных деревень одной толпой направились к замку. Стало светать.
В замке после большой суматохи все, наконец, было готово к отъезду. Бледный, закутанный в шубу князь уселся в удобную дорожную карету. Напротив поместился доктор Силези-ус. В другой карете ехала сестра молодого Пикколомини со своей невесткой, а в остальных — прислуга. Обе княжеские кареты были запряжены четверками лошадей. Три егеря и несколько бравых слуг ехали верхом. Но войска все еще не прибыли.
Как только кареты выехали из замка, ворота сразу же заперли на крепкие запоры. Не получив никаких распоряжений, управляющий вернулся домой. Он был озабочен. «Если придется туго, уступите им кое в чем»,—только и сказал на прощание князь.
Страшно было пану управляющему. А что, если весь народ поднимется, что тогда делать? Хоть и вовремя придут войска, все равно им не справиться с разъяренной толпой. Испуганное воображение рисовало управляющему самые ужасные, кровавые сцены. Он видел замок в огне и себя, истерзанного озлобленным народом. В таком же страхе пребывали и его подчиненные.
Княжеские кареты ехали медленно, дорогу занесло снегом, легко можно было сбиться с пути. В темноте нужна была особая осторожность. Князю не терпелось. Ему казалось, что они едут слишком тихо. Он даже не решался выглянуть в оконце и, зябко кутаясь в шубу, забился в угол кареты. Каждая задержка его пугала. Он все время прислушивался, не раздадутся ли громкие крики рассвирепевших крестьян. Вдали послышался звон колокола.
— Что это? —спросил он у доктора.
— В это время обычно звонят к утрене, но звон какой-то странный.
— Набат,—прошептал князь и вздрогнул: издалека донесся глухой, протяжный гул.—Слышите, доктор?
— Как будто бы лес…
И опять наступила тишина, слышался только скрип снега под полозьями да понукания кучера.
— Мы уже далеко отъехали от замка? —спросил князь после небольшой паузы.
— Доктор выглянул в оконце.
— Он все еще виднеется, ваша светлость.
— Моп Бхеи!1 —простонал князь.
ОНИ подъехали к лесу, но им не пришлось укрыться под его сенью.
— Стой! —загремело возле кареты.
Князь побледнел. Выглянув из кареты, доктор увидел большую толпу крестьян, преградившую дорогу. Впереди толпы ехали всадники.
— Стреляйте,—приказал князь слугам.
И прежде чем он успел договорить, раздались выстрелы. Два крестьянина упали. Послышались гневные крики.
— Это едет князь!
— Пропустить,—послышались голоса.
— Он-то как раз нам и нужен!
Кареты были окружены. О сопротивлении нечего было и думать. У крестьян было большое превосходство в силе.
Гул усилился, но шел уже с другой стороны. Это прибывали новые толпы крестьян. Казалось, все панство преследовало беженцев. Во главе вновь прибывших был всадник в белом драгунском плаще — Балтазар Салакварда, рядом с ним ехал Иржик Скалак.
Весть о том, что господа уезжают, докатилась до Плговско-го поместья. Раненый Иржик, вопреки уговорам заботливого Балтазара, сел на коня и во главе крестьян, отобранных им из числа находившихся в Плговском поместье, устремился в погоню за господами. Лицо Иржика было белее снега, только глаза его лихорадочно блестели. Черные кудри развевались
1 Боже мой! (фр.)
из-под шапки на холодном ветру. Иржик не чувствовал боли и еще не сознавал, что его рана опасна. Он стремился встретить врага лицом к лицу и отомстить ему за все.
Иржику посчастливилось догнать князя. Снег вокруг господских повозок был вытоптан людьми, которые направлялись в замок. Иржик с Балтазаром остановились у княжеской кареты. Знатные дамы дрожали от страха. Дверца открылась, и князь увидел огромную фигуру в белом плаще, а рядом с ней — юношу, который пристально смотрел на него горящими темными глазами. Доктор робко залепетал, что в карете милостивый господин князь, что…
— Мы все это знаем,—перебил его Иржик.—Ваша светлость, я Иржик Скалак! Я был еще мальчиком, когда вы изволили навестить нашу усадьбу «На скале». Мы предоставили вашей светлости ночлег, и вы нам хорошо за это отплатили. Тетка моя умерла, старый дед, гонимый нуждой, умер от горя, отец мой по вашему приказанию был повешен, а я вынужден был прикинуться сумасшедшим, но у меня еще достаточно есть сил и разума, чтобы я мог отомстить —пролепетал доктор.
Князь, знавший чешский язык, задрожал. Он понял, что ему не уйти от разъяренных людей, и растерянно посмотрел вокруг, но, увидев возле себя только жену и сестру, совсем поник головой.
— Чего ты хочешь? —спросил он.
— Я еще не все сказал. Вы пытались опозорить мою невесту, но тогда мой удар настиг лишь вашего коня. Вы тиранили не только нашу семью и всех, кого вы видите здесь; по вашей воле тиранили и мучили еще тысячи крепостных. Мы взывали о справедливости, но нас не хотели слушать.
— Нас сажали в кутузку, пороли, как мальчишек, за то, что мы искали защиты во дворце! —вмешался Балтазар.
Гул одобрения разнесся вокруг.
— А когда во дворце над нами сжалились и выдали патент, который освободил нас от барщины, вы воспротивились этому и скрыли от нас этот патент, подписанный государыней.
— Патент! Требуем патента! —кричал народ.
— Мы могли бы отомстить вам, но мы простые крестьяне и не сделаем этого. Мы хотим только получить свое, то, что принадлежит нам,—патент, который находится у вас.
1 Сумасшедший (лат.)
— У меня нет никакого патента, и никакого патента вообще не выдавали.
— Врет! —крикнул какой-то крестьянин.—Поищем в карете.
И не успел он договорить, как толпа бросилась к поклаже и стала тщательно ее осматривать.
Доктор, вслед за князем, клялся, что у них нет никакого патента и что подобной бумаги в замок не присылали. Возбужденные крестьяне не успокаивались. Они не верили господам. Послышались угрозы. — Князь клянется, что он не видел патента,—обратился Иржик к народу.
— Все равно, мы должны получить патент или обязательство вместо него. Пускай он нам его напишет.
— Правильно! —закричали крестьяне.
Князь стал отсылать их к пану управляющему.
— Управляющий шельмец! Он ничего не может сделать. Его обязательство ничего не стоит! —кричали люди.
— Дайте ему полномочия. Пусть он напишет от вашего имени,—сказал Балтазар.
Это предложение всем понравилось. Князь сначала отказывался, но перед лицом грозной опасности должен был подчиниться. Князь понимал, что его принудят к этому силой или заставят вернуться в замок. Он достал из сумки бумагу и написал управляющему доверенность, согласно которой тот мог разрешать дела с крепостными по своему усмотрению. Это всех успокоило.
Между тем к карете подошел раненый, весь в крови, крестьянин. Другого раненого поддерживали двое товарищей.
— А как нам быть? —спросил он.
— Это сделали ваши слуги, по вашему приказанию,—сказал Иржик.—Люди пострадали невинно, а у них есть семьи.—Князь дрожащей рукой протянул кошелек с дукатами.
— Возьмите,—приказал Иржик,—это вам за ранение. Доктор Силезиус униженно просил, чтобы их, наконец, отпустили, так как их светлость и дамы могут простудиться.
— Отпустим? —спросил Иржик у крестьян.
— У нас есть доверенность и слово князя, остального мы сами добьемся в замке,—отвечал народ.—Пусть едут!
— С вами они пока в расчете, а со мной еще нет: за мучения деда, отца, тетки, невесты я еще не получил возмещения, теперь я сам его возьму. Князь погубил молодую девушку, сестру моего отца, в отплату за это я возьму сестру князя!—вскричал Иржик и приблизился к княжне.
Князь вздрогнул и подался вперед, как бы желая защитить сестру.
— Назад!— закричал Иржик.—Кто двинется, тот будет убит. Иди ко мне, прекрасная княжна, мы будем с тобой наслаждаться любовью.