Передвигаться пешком всё-таки оказалось предпочтительнее, чем тратить запас пси-энергии, да и усилия, направленные на восстановление собственного организма, не прошли даром, самочувствие постепенно улучшалось, но до идеала было ещё далеко, и неизвестно, удастся ли достичь хотя бы относительно приемлемого состояния. Наконец-то добравшись до рубки, Бор первым делом увидел сидящего на палубе и привалившегося спиной к ложементу Дениса.
— Ну, и какого хрена, братан, ты, целый профессор, делаешь? — попенял он ему, — в твоём состоянии лучше лежать и не дёргаться.
— Мне так полегче вроде, башка не так болит. Чем это нас так тряхнуло? Во всем теле такое ощущение, как будто меня разбил инсульт, ладно, хоть аптечка смогла подобрать комбинацию лекарственных средств.
— Сиди спокойно, — приказал Бор, — с инсультом ты недалек от истины. Расслабься, буду тебя лечить, — и как только профессор, слегка улыбнувшись, выполнил его требование и прикрыл глаза, приступил к работе, уже заранее зная, что нужно делать.
Основная проблема заключалась в том, что из-за повторной смены пространства, обладающего другими физическими законами, чем предыдущее, произошло изменение состава крови, повлекшее за собой микроразрывы кровеносных сосудов головного мозга и некоторых внутренних органов. Для других частей тела это хоть было и опасно, но всё же не настолько, как для средоточия высшей нервной деятельности. Иногда разрывы приводили к попаданию крови во внутричерепное пространство и могли повлечь за собой отмирание отдельных участков мозгового вещества, восстановить которые было бы очень трудно. Именно поэтому надо было спешить и как можно быстрее устранить основные глобальные разрывы, с остальным справятся уже медицинские технологии.
Оказав помощь брату, Винд, не отвлекаясь, переключился на Дага, ведь старику, видимо, вследствие весьма не детского возраста, порядком досталось, но тем не менее ничего критичного у самого первого товарища, обретённого в космосе, и которого можно было смело считать настоящим другом, он не обнаружил, после чего занялся Стаксом. С физиологией сибурианца Бор уже был знаком, так что купировать несколько очагов и разложить на составляющие образовавшиеся тромбы получилось достаточно быстро, а вот с улголом пришлось повозиться. Мозг этого ксеноса оказался чрезвычайно сложно устроен, причём при более близком контакте Бор с удивлением обнаружил, что ксенос также обладает зачатками псионических способностей, по крайней мере, в его головном мозге обнаружилась некое, реагирующее на воздействие бывшего диэтарха, образование. Полноценным источником считать его было нельзя, но тем не менее какие-то общие черты присутствовали. Здесь, видимо, в ход лечения вмешалась природная регенерация улгола, потому что примерно на середине процедуры малыш открыл свои глазки и уставился на командира рейдера.
Несколько секунд он рассматривал человека, после чего забавно пропищал:
— Я что, опять с газом переборщил? Ничего не помню. Вроде же на стандартной атмосфере работал, ну, может быть, чуть-чуть добавил спелерана для повышения концентрации.
— Всё нормально, Зиц, здесь сейчас все в таком состоянии. Мы совершили переход, но, увы, это сильно подкосило экипаж. Раз уж ты пришёл в себя, то давай, потихоньку восстанавливайся, основные проблемы я постарался исправить.
— А где Джон? Он тоже в порядке?
— Блядь, Джон! — вспомнил о ещё одном члене экипажа псион и без зазрения совести соврал. — Да не переживай, присмотри тут за всеми, думаю, скоро они придут в себя. Аптечку, на всякий случай, не снимай, а лучше, если будет позволять самочувствие, произведи замену, причем всем.
— Понял, командир, сделаю, — приподняв свои щупальца и пошевелив ими в воздухе, ответил улгол, и Винд поспешил в сторону жилого отсека.
Скорее всего, земляк, обрадованный получением заветной пластинки с базой знаний по псионике, отправился к себе в каюту, а это значило, что ему необходимо пройти порядка трехсот метров, что в его состоянии было не так-то и просто.
Как и ожидалось, Сола удалось найти лежащим на своей кровати, правда, он тоже уже успел прийти в себя, и к моменту проникновения бывшего диэтарха в его каюту тихо стонал, обхватив руками голову. Причём он даже не сразу понял, что в помещении теперь не один.
— Ну, как ты, братское сердце? Я смотрю, уже пришёл в себя?
— Бор, только не говори, что обучение псионике связано с настолько диким головняком. Мне как будто тысячу гвоздей в башку забили, и я уже подумал, что вернулся в то время, когда у меня половина мозга на кашу была похожа.