— С каких это пор вы ждете их разрешения? Я был так разочарован! Сидел, как на иголках, гадая, в каком обличье вы появитесь! Мое любимое, по крайней мере, до сих пор — горничная из Ланкашира.
Этот костюм больше всего любила и сама Софи. Предполагалось, что ее вторжения на балы и приемы с целью собрать сплетни для Фокса должны были оставаться в глубочайшей тайне. Однако Софи, одна из Нуаро, прекрасно умела привлекать к себе внимание, а если требовалось, так и делаться невидимой.
Но он ее заметил. Должно быть, имел необычайно острое зрение, возмещавшее прискорбный недостаток мозгов.
Софи отнесла тарелку к столу и села рядом с сестрой.
— Как жаль, что я испортила вам все веселье, — обронила она.
— Ничего страшного, — любезно ответил граф. — Я все-таки нашел себе занятие.
— Да, очевидно, — согласился Кливдон, оглядывая гостя. — Но вы ведь никогда не встаете так рано. Вероятно, вы заехали к нам, возвращаясь с вечеринки.
Как и большинство ему подобных, лорд Лонгмор редко вставал до полудня. И сейчас его растрепанные черные волосы, обвисший галстук и помятые брюки свидетельствовали о том, что он еще не ложился, а если и ложился, то не в свою постель.
И тут воображение Софи не на шутку разыгралось — она отчетливо увидела обнаженного графа на простынях и… Нет-нет, она никогда не видела его голым, и лучше не видеть, но зато созерцала статуи, картины, а также, много лет назад достоинства некоторых хвастливых парижских мальчишек.
Софи решительно отбросила все неуместные мысли и воспоминания. Когда-нибудь она выйдет замуж за респектабельного мужчину, а этот Лонгмор… Ох, он редкостный болван, который постоянно путается у всех под ногами! К тому же он оказался старшим сыном женщины, желавшей уничтожить сестер Нуаро. Только идиотка могла бы связаться с таким!
Софи еще раз оглядела графа. Покрой его одежды был безупречен — прекрасно обрисовывались широкие плечи, узкие бедра и длинные ноги.
Снова выбросив из головы неуместные мысли, Софи напомнила себе, что одежда — ее профессия. И теперь стала рассматривать костюм графа лишь с профессиональной точки зрения. Она уже знала, что он, как правило, начинал свой вечер безупречно одетый — об этом заботился его камердинер Олни. Но Лонгмор не всегда вел себя безупречно, а Олни не мог присматривать за хозяином после его ухода из дома. И судя по виду графа, многое случилось с ним после того, как он покинул своего камердинера.
— Вы всегда отличались острым умом, — с поклоном ответил Лонгмор. — И вы верно предположили — я и впрямь кое-где побывал. Нужно было как-то изгнать из памяти унылые часы в «Олмаке»!
— Знаю, что вы не любите подобные собрания, — сочувственно заметил Кливдон. — Можно предположить, что вас туда заманила женщина.
— Моя сестра, — пояснил Лонгмор. — Она совершенно не разбирается в мужчинах. Мои родители постоянно на это жалуются. Даже я заметил, какие они жалкие типы. Я имею в виду ее поклонников. Свора распутников и банкротов. Я с угрожающим видом торчал рядом с Кларой, пытаясь их отпугнуть.
Софи легко могла это представить. Только он один мог своим видом вызывать озноб страха у всех окружающих, особенно когда смотрел на мир чуть прикрытыми глазами; в такие моменты граф напоминал огромную хищную птицу.
— Вы поступили как настоящий брат, — заметил герцог.
— Этот кретин Аддерли недавно пытался ухаживать за ней, — проворчал Лонгмор. Налив себе кофе, он уселся рядом с Кливдоном, напротив Марселины. — Она считает его очаровательным. А он, похоже, очарован ее приданым.
— Говорят, он бежал от вас как от чумы, — улыбнулся герцог.
— Мне не понравилась его ухмылка, — пояснил Лонгмор. — Вряд ли ему вообще нравится Клара. Мои родители его терпеть не могут. — Гарри указал кофейной чашкой на газету. — Едва ли они одобрят последнюю выходку Шеридана.
Кливдон молча кивнул, а Лонгмор, искоса взглянул на Софи и проговорил:
— Полагаю, вы вряд ли имеете к этому какое-то отношение, мисс Нуаро.
— Если бы имела, потребовала бы лучшего шампанского герцога и выпила бы за успех предприятия! Жаль, что не я устроила столь идеальный побег.
Все три сестры Нуаро были талантливыми модистками, но у каждой из них имелось и какое-то особое умение. Темноволосая Марселина, старшая из них, была еще и одаренной художницей. Рыжеволосая Леони, самая младшая, считалась финансовым гением. А блондинка Софи могла смягчить даже каменное сердце и вытащить деньги из крепко сжатых кулаков. Сестры часто повторяли, что Софи способна продать песок бедуинам.