Гермия встала.
— Суд окончен, — торжественно заявила она. — Перо поднялось, встает солнце, занимается День Скарабея. Сегодня Ярчайший, Повелитель Скорпионов, Возничий Колесницы Солнца должен благословить народ Оракула. — Она посмотрела на Мирани. — Гласительница раскроет свои уста и провозгласит его волю.
— Но это же ты, — напомнил ей Аргелин. — Ты и есть Гласительница.
— Я? — Ее высокомерный голос на миг дрогнул. Она заколебалась, и в ее лице наконец-то появилось что-то человеческое.
Потом Гермия вышла из своего облика, шагнула к нему, и то, что осталось позади, не имело ни формы, ни очертаний, оно было сплетено из воды, вместо глаз — искры чистого света, вместо волос — темная сырость, платье соткано из бархатистой глади перламутровых раковин.
Царица Дождя бесстрастно взирала на Гермию, бегущую вниз к Аргелину. Улыбнулась, встала — и Мирани в страхе отшатнулась: плеск ее шагов захлестнул их с головой. Царица неторопливо спустилась, подошла к Аргелину, улыбнулась ему, и улыбка ее была холодной, как бездна, глубокой, как морская синева.
— Никто не покидает моих Садов, — произнесла она струящимся голосом. Но даже сейчас он не отступил ни на шаг.
Обняв одной рукой Гермию, он ответил:
— Она вернется со мной.
— Ты настойчив в своих требованиях, человек, который разрушил мои изваяния.
Он заглянул в трепетные огоньки ее глаз.
— Говорят, когда-то ты любила земного человека. Ты должна понимать мои чувства. Я не прошу тебя, богиня, потому что мои просьбы всё равно не тронут тебя. Мы враги, но даже враги могут быть милосердны к побежденным. Я умоляю тебя, госпожа. Я, Аргелин, умоляю: верни ей жизнь.
Медленно, будто превозмогая боль, он опустился на колени и коснулся лбом мокрых камней.
Царица не сводила с него глаз. Потом сказала:
— Ты возьмешь с собой вот это.
Из трепещущих складок подернутого рябью платья она достала небольшую фигурку, вырезанную из слоновой кости, и вложила ему в руку. Мирани успела разглядеть ее: это было изображение самой Царицы, с широко распростертыми руками, в тунике, блестящей от воды, украшенной хрустальными каплями.
— Я хочу, чтобы мои статуи опять высились над Портом. Что же касается женщины, которую ты, по твоим словам, любишь, то пусть она идет за тобой. Она всегда будет рядом. Ты сделаешь шаг — она будет следовать за тобой при каждом твоем движении. Ты протянешь к ней руку — и она протянет руку к тебе. Но не оглядывайся, не старайся увидеть ее, не поворачивай головы, ибо того, кто во второй раз заглянет в темную страну мертвых, настигнет мое возмездие.
Она отстранила руку; с ее пальцев упали мелкие капли воды.
Аргелин поднял голову, с изумлением глядя на нее. А Царица Дождя подошла к весам, сняла с чаши золотой солнечный диск и протянула его Мирани. Девушка с неохотой подошла и взяла его. Чуть тепловатый, идеально гладкий.
Царица Дождя склонилась к ней.
— Когда тебя сделали Гласительницей, ты так и не узнала тайного имени Бога. Теперь я открою его тебе.
Взглянув на Алексоса, который стоял и смотрел, как скачет прочь лягушка, она прошептала Мирани на ухо тайные слоги, не похожие ни на одно слово. Эти звуки были прохладными и ничего не означали, и все-таки Мирани, услышав их, содрогнулась; они впитались в нее, и в тот же миг ее захлестнуло такое счастье, что она рассмеялась, не зная почему, а Алексос подошел, взял ее за руки, закружил, стал смеяться вместе с ней.
— Теперь займемся тобой, — сказала Царица Орфету. — Какой дар я могу преподнести тому, кто испил из Колодца?
— Никакого, госпожа, — гордо ответил он.
— Разве что вот этот. Вода никогда не утопит тебя. Никогда не утянет в свои глубины. Никакая жидкость больше не завладеет твоей душой.
Ответив на его благодарное ворчание коротким кивком, она поднялась по ступеням и села на трон, чуть склонила голову, распростерла руки.
— Путь Скарабея подходит к концу и в то же время только начинается. Люди ждут вас.
И тут в пышной зелени Садов открылся коридор. Высокий, широкий, расписанный хитроумными узорами. На стенах тянулись изображения, которые они сотни раз видели в росписях гробниц, в храмовых свитках и пергаментах. Бесконечными процессиями шествовали Архоны, принцы, Гласительницы; над головами у них пестрели тексты, в которых их имена были обведены синими с золотом картушами.
Мирани взяла в руки солнечный диск, и он засиял потаенным светом.
Аргелин поглядел на диск, потом встал на ноги.