Шакал ровным голосом произнес:
— Спасибо, друг мой. Как протекают твои иллюзии у Моста?
— О, мы сможем убедить их, что нас тысячи, вожак. Может, испугаются и не пойдут в атаку.
Фокусник удалился. Сетис угрюмо смотрел ему вслед.
— Опытнейший человек. — Шакал налил воды и протянул ему чашку. — Много лет работал в театре. На его совести — почти все мошенничества, какие проворачивались в восточной стороне Порта. — Сетис потянулся за водой, но рука Шакала на мгновение сжала чашку. — Да, Сетис, Мантора опасна, но она не умеет вызывать мертвых. Мы в этом убедились. — На миг он словно сам заколебался в своих словах, но потом отвел взгляд продолговатых глаз. — Аргелин пусть верит во что хочет, но ты-то, Сетис? Я был уверен, что ты умеешь смотреть глубже.
— Я очень испугался. — Сетис с укором посмотрел на него. — Разве не понимаешь! Я живу в страхе — каждую минуту, каждый миг. Пойми, каково мне было рядом с ним! Я будто ходил по лезвию ножа. Мельчайшая промашка, одно неверное слово — и он обрушивался на меня. Два раза чуть не убил. А теперь у него в руках — Мирани! И Алексос! И Орфет! — При этой мысли юноша содрогнулся от ужаса.
Шакал скрестил руки на груди.
— Может быть, Бог столь же непредсказуем, как простые смертные. — Он вгляделся в ворота Храма. — Ага. Вот и они.
Из Девятерых осталось только семеро, но вид у них все равно был внушительный. Они много часов совершали ритуальные омовения в драгоценной воде, нашли где-то белые платья и улыбающиеся золотые маски, обрамленные ляпис-лазурью и хрустальными дисками. Вела процессию Персида, Та, Кто Наблюдает За Звездами; она приказала совершить очищение Храма цветами и ладаном, и девушки всю ночь своими руками отмывали его и прибирались, принесли к пустому пьедесталу молока, роз и гранатов.
Они вышли на террасу и уселись в кресла. Сняли маски — и тотчас же вся безмятежность исчезла, обнажились изнуренные жарой, усталые лица. Крисса тотчас же накинулась на остатки еды, Гайя откинула с глаз волосы.
— Всё готово? — тихо спросил Шакал.
Персида пожала плечами.
— Храм очищен, но пуст. — Она посмотрела на него, потом окинула взглядом палатки, на скорую руку расставленные в саду; толпы воров и прочего сброда; кучки беженцев у походных костров и бурдюков с водой; осликов, объедающих цветущие вьюнки на стенах Верхнего Дома. В довершение разгрома с дальнего конца Острова доносился возмущенный рев умирающих от жажды слонов.
Она вздохнула.
— Долго ли мы здесь протянем, господин Осаркон?
Шакал рассмеялся.
— Пока Ингельд не построит новый мост, о пресветлая. Мы ничего не сможем противопоставить его армии. — Он сел на мраморную балюстраду, поставив ноги на скамейку. — Но не думаю, что он станет нападать на нас. Мы не представляем для него опасности. Полагаю, его следующим шагом будет попытка проникнуть в гробницы.
Наступило молчание. В тишине раздался голос Криссы:
— Эти северяне до ужаса суеверны. Ты думаешь…
— Я думаю, туда их поведет алчность. Все-таки Оракул Ингельду ни за чем не нужен. Захватить его желает только Мантора. А ему нужно золото, и побольше, а потом — смыться, пока император не потерял терпение или не прознал, что его племяннику ничто не угрожает.
— Город хорошо укреплен.
— Только на вид. Но защищают его толстые евнухи, художники, рабы и писцы. — Он обернулся к Сетису. — Сколько времени они продержатся?
— Минут десять, — мрачно отозвался Сетис.
В наступившей тишине слышалось только щебетание птиц. Пролетела, хлопая крыльями, стайка зябликов — одна из тех, что явились из пустыни, чтобы полакомиться голубой мошкарой. Алексос пришел бы в восторг от них, внезапно подумал Сетис и почувствовал, как ему не хватает живой любознательности мальчика. Персида первая отважилась задать вопрос, который вертелся на языке у каждого.
— Что случилось с Мирани?
Все глаза устремились на Сетиса. Он раздраженно пожал плечами.
— Я ведь уже рассказывал! Пресветлые, вы думаете, я лгу? Их увел за собой Бог. Аргелина, Орфета, Мирани. Он забрал их в Иное Царство, чтобы они привели Гермию.
Глаза — голубые, серые, темные — долго смотрели на него, потом переглянулись. Наконец Персида встала.
— Мы уже обсуждали, что делать, и решили обратиться к Оракулу. Может быть, там Бог заговорит с кем-нибудь из нас. Мы хотим, чтобы вы оба пошли с нами.