Фигура была огромная. Приблизившись, они увидели, что она сверху донизу обвита плющом и спутанными побегами хмеля так густо, что почти не видна; только торчала вперед вытянутая рука величиной с Алексоса да подымалась из земли исполинская бронзовая ступня.
Алексос вскинул голову.
— Да это великан!
Аргелин с досадой сунул меч обратно в ножны.
— Пошли. Он нам ничего не скажет.
— Погодите.
Генерал обернулся, и все увидели у него на лице смертельную муку.
— Я не могу ждать! Мы должны найти Гермию! Не понимаю, почему я тащу тебя за собой…
— Генерал, — настороженно отозвался Орфет. — Это был не я. Я не сказал ни слова.
С мгновение они пожирали друг друга глазами, потом воззрились на мальчика. Алексос обиженно воскликнул:
— И не я!
— Это сказал я.
Орфет понял, что с ними говорит сам Бог, и, дрожа от ужаса, рухнул на колени прямо в острую щебенку. Но неужели Бог говорит вот так, вслух, металлическим голосом?
Генерал обернулся к статуе. С мгновение молча смотрел на нее снизу вверх, потом к нему вернулась обычная резкость.
— Бронзовый человек, ты живой?
— Я был живым, о враг богов. А теперь я мертв.
Алексосу от волнения не стоялось на месте.
— Что с тобой случилось? Почему ты весь зарос вьюнками?
— Очисти мне лицо, малыш. Дай мне дышать, и я тебе расскажу.
Торопливо, пока Орфет его не остановил, Алексос вскочил на побеги плюща и проворно вскарабкался, цепляясь ловкими пальцами за спутанные ветки. Из-под его рук и ног разлетались шишки хмеля, ягоды, сухие листья, они падали на обращенное вверх лицо музыканта.
— Архон! Осторожнее!
— Не волнуйся, Орфет. — Небрежно брошенный ответ затерялся в шорохе листьев. — Тут ветки узловатые. Я легко держусь. Смотри!
Хрустели и падали обломленные ветви. Со стуком рухнула и рассыпалась по земле большая гроздь винограда. Из перепутанных лоз начало проступать лицо — ухо, глаз, большие бронзовые губы, нос, гладкий, как обсидиан.
Дыхание. Бронзовый человек набрал полную грудь воздуха — неподвижного воздуха Иного Царства. Взметнулась пыль; по небу прокатился порыв ветра.
Великан со скрипом приоткрыл один глаз.
Аргелин, удивленно ахнув, отпрянул.
— Не бойся меня, маленький бог. Я тебе благодарен.
Глаз был белый, как слоновая кость, голубой, как лазурь. Он вгляделся в темноту.
— Много веков прошло.
— Спускайся, мальчик, — велел Аргелин. — Пора идти. — Он сделал пару шагов, остановился и обернулся. — Нам нужна дорога в Сады. Мы правильно идем?
Великан искоса посмотрел на него. Тяжелые побеги опутывали его лицо, облепляли сомкнутые веки. Он сказал:
— Сады лежат на западе. Освободи меня. Я отведу вас.
— Нет. — Это сказал Орфет. Он осторожно подошел к ноге великана. — Архон, спускайся. Скорее.
— Никто не имеет права принимать решения за меня, — сказал Аргелин. Тут сверху в ворохе листвы спрыгнул мальчуган. Аргелин отступил на шаг.
— А может быть, напрасно, генерал?
— Царь. Я теперь царь, запомни это, толстяк. Царь и Архон, и буду делать всё, что захочу. — Он вытащил меч и изо всех сил ударил по корням удушливых лоз, по толстым скрученным стволам, растущим из каменистой земли. Из ран брызнул сок и смола.
Орфет схватил Алексоса. Оттащил.
— Аргелин! Подумай!
Генерал ударил еще раз. Острое лезвие перерубило побеги. Сверху посыпались громадные пряди спутанных лоз, такие тяжелые, что земля содрогнулась.
Один из пальцев на руке великана разогнулся.
— Ты! Бронзовый человек! — вскричал Орфет. — Почему она так поступила с тобой? Что ты ей сделал?
— Ничего.
— Врешь!
— Ничего не значащую мелочь.
Из ран вытекала смола, по щебенчатой земле протянулись липкие струйки. Аргелин с трудом вытащил ногу из одного ручейка, занес меч и ударил снова.
— Расскажи, — ревел Орфет. — Или боишься?
— Моя судьба — рассказывать тем, кто спросит. Когда я был человеком, я разрушил все ее изваяния. И поставил вместо них свои собственные.
— Аргелин! Ты его слышишь?
Аргелин притих, обернулся и поднял глаза на бронзового исполина. Губы гиганта разомкнулись.
— За это она лишила меня кожи и костей, сердца и печени. Бесчисленные века я стою здесь бронзовым изваянием. Надо мной разрастались леса, отмирали и вырастали снова. Без вас я никогда не дойду до Садов.
Аргелин помолчал немного, потом опять замахнулся, чтобы ударить мечом еще раз.
Орфет схватил его.