— Давай Кэт мне, — сказал он.
Скарлетт протянула ему дочку и взобралась на подставку, затем на Луну.
— Кэт, показывай Ретту дорогу к броду. Мы поедем по обычному пути, помнишь? Потом по адамстаунской дороге в Трим. Это недалеко. В гостинице попьем чаю с пирожными, не теряй времени, показывай дорогу Ретту. Я поеду за вами. Тронулись.
Они остановились у башни.
— Кэт говорит, что пригласит нас в свою комнату, — спокойно сказал Ретт.
Над его широким плечом Скарлетт видела языки пламени, лижущие небо над ними. Адамстаун тоже был в огне. Они были отрезаны. Спасение исключалось. Она спрыгнула с лошади.
— Они недалеко от нас отстали, — сказала она, твердо держась на ногах. Опасность была слишком близка, чтобы нервничать. — Прыгай вниз, Кэт, и быстро поднимайся по лестнице, как обезьянка.
Они с Реттом пустили лошадей галопом вдоль берега реки, затем последовали за ней.
— Втяни лесенку. Они не смогут тогда добраться до нас, — сказала она Ретту.
— Но они узнают, что мы здесь, — ответил он. — Я не пущу внутрь никого. Тише, я слышу их.
Скарлетт заползла в уютное жилище Кэт и обняла свою маленькую дочку.
— Кэт не боится.
— Тссс, драгоценная, мама до смерти испугана.
Кэт прикрыла свой смешок рукой.
Голоса и факелы приблизились. Скарлетт узнала хвастливый тон кузнеца Джо О'Нейла.
— И не говорил ли я, что мы убьем всех до единого англичан, если они решатся войти в Баллихару? Вы видели его в лицо в тот момент, когда я поднял руку? «Если у тебя есть Бог, — говорю я, — в чем я сомневаюсь, молись ему тогда», и воткнул в него пику, как в огромную толстую свинью.
Скарлетт закрыла уши Кэт руками. «Как она, наверное, напугана, моя бесстрашная маленькая Кэт. Она никогда так не прижималась ко мне». Скарлетт нежно подула на ее шею, арун, арун, и стала укачивать девочку на коленях, будто ее руки были высокими краями колыбели.
Другие голоса перекрыли голос О'Нейла.
— О'Хара перебежала к англичанам, не говорил ли я этого раньше?
— Твоя правда, Брендан, и я был дураком, что спорил.
— Видел ли ты ее теперь, на коленях, рядом с милиционером?
— Расстрелять слишком мало для нее, я говорю, мы ее лучше повесим…
— Сжечь лучше, на костер — вот чего мы хотим!
— Мы должны сжечь колдовской знак, тот, который накликал на нас бедствие, я говорю, он околдовал О'Хара. Околдовал поля…
— Заколдовал дождь в самих тучах…
— Колдовской знак…
— Колдовской знак…
— Колдовской знак…
Скарлетт затаила дыхание. Голоса были так близко, нечеловеческие, похожие на вой диких зверей. Она посмотрела на Ретта. Она почувствовала его готовность. Он убьет любого мужчину, который решится забраться по лесенке, но что остановит пулю, если он сам высунется? Ретт, ах Ретт, будь осторожен. Скарлетт почувствовала, что ее переполняет счастье. Ретт приехал. Он любит ее.
Банда дошла до башни и остановилась.
— Башня… Они в башне!
Как будто свора охотничьих собак лаяла на сдохшую лису. Сердце Скарлетт колотилось у нее в ушах. Затем голос О'Нейла прорезался через общий шум.
— …Не там, видите, веревка все еще висит?
— О'Хара хитрая, она обманывает нас таким образом, — заспорили остальные, затем к ним подключились другие.
— Ты иди наверх, Денни, и посмотри, ты делал веревочную лестницу и знаешь ее прочность.
— Еще чего, сам иди, Дэйв Кеннеди, раз это твоя идея.
— Там колдуньи разговаривают с привидением, так люди рассказывают.
— Он недвижимо висит, его открытые глаза прорезают тебя словно ножом.
— Моя старушка-мать видела его идущим по Оллхоллоуз, веревка болталась за ним, принося гибель всему, к чему прикасалась.
— Я чувствую спиной холодный ветер, я покидаю это место призраков.
— Но если они там наверху, О'Хара и заколдованный человек? Мы должны убить их за то зло, что они причинили нам.
— Разве медленная смерть от голода не так же хороша, как сожжение? Подожгите факелами лестницу. Они не спустятся вниз, не сломав себе шеи.
Скарлетт почувствовала запах горящей лесенки, и ей захотелось закричать от радости. Они спасены! Никто теперь не сможет подняться к ним. Завтра она совьет канат из одеял, которые валялись у нее под ногами. Все закончено. Они как-нибудь доберутся до Трима, когда наступит день. Они спасены! Она кусала губы, чтобы не рассмеяться, не заплакать, не позвать Ретта по имени, чтобы услышать его глубокий уверенный смеющийся голос, произносящий ее имя.
Прошло много времени, пока голоса и звук сапог стихли. Даже тогда Ретт не заговорил. Он подошел к ней и Кэт, обнял обеих сильными руками. Этого было достаточно. Скарлетт прислонилась к нему головой, и это было все, что ей хотелось.
Много позже, когда разомлевшая Кэт уснула, Скарлетт уложила ее и накрыла одеялом. Потом повернулась к Ретту. Ее руки обхватили его шею, а губы их встретились.
— Так вот что это значит, — зашептала она, дрожа, когда закончился поцелуй. — Да, мистер Батлер, вы чуть было не задушили меня.
Приглушенный смех зазвучал у него в груди. Он нежно освободился из ее объятий.
— Уйдем от ребенка. Нам надо поговорить.
Его низкий тихий голос не разбудил Кэт. Ретт поплотнее подоткнул одеяло вокруг нее.
— Сюда, Скарлетт, — сказал он.
Он попятился из ниши и отошел к окну. Его профиль напоминал ястреба на фоне освещенного пламенем неба. Скарлетт последовала за ним. Она поняла, что может сопровождать его хоть на край земли. Ему стоит только позвать. Никто еще так не произносил ее имя, как это делал Ретт.
— Мы выберемся, — заговорщически сказала она, стоя рядом с ним. — Есть потайная тропинка от дома колдуньи.
— Откуда?
— На самом деле она не колдунья, по крайней мере, я так не думаю, да это и не имеет значения. Она покажет нам тропинку, или Кэт найдет какуюнибудь, ведь она все время проводит в лесах.
— Если ли что-нибудь, чего Кэт не знает?
— Она не знает, что ты ее отец.
Скарлетт увидела его напрягшиеся желваки.
— Однажды я изобью тебя до синяков за то, что ты не сказала мне о ней.
— Я собиралась, но ты сделал так, что я не смогла! — горячо возразила Скарлетт. — Ты развелся со мной, когда, казалось, это было невозможно, и прежде чем я успела вернуться, уехал и женился. Что я должна была делать? Торчать у твоей парадной двери с твоим ребенком, завернутым в шаль, как какая-то падшая женщина? Как ты мог так поступить? Это отвратительно с твоей стороны, Ретт.
— Отвратительно с моей стороны? После того, как ты умотала Бог знает куда, никого не предупредив? Моя мама слегла от волнения, буквально заболела, пока твоя тетка Эвлалия не сказала ей, что ты в Саванне.
— Но я оставила ей записку. Я бы ни за что на свете не расстроила твою маму. Я люблю мисс Элеонору.
Ретт взял ее рукой за подбородок, повернул лицо в неровный яркий свет от окна. Неожиданно он поцеловал ее, затем обнял и крепко прижал к себе.
— Это снова произошло, — сказал он. — Моя дорогая, темпераментная, упрямая, замечательная, разъяренная Скарлетт, не кажется ли тебе, что мы уже проходили через это раньше? Упущенные знаки, упущенные шансы, непонимание, которые лучше бы вовсе не случались. Нам надо прекратить. Я слишком стар для всей этой драмы.
Он спрятал свои губы и смех в локонах ее волос, Скарлетт закрыла глаза и склонилась к его широкой груди. В безопасности башни, в безопасности объятий Ретта она может позволить себе отдохнуть и расслабиться. Радостные слезы побежали по ее щекам, а плечи резко опустились. Ретт крепко обнимал ее и поглаживал по голове.
Но скоро руки его требовательно напряглись, и Скарлетт почувствовала новую, волнующую энергию в крови. Она подняла лицо, и не было ни отдыха, ни спасения в ослепляющем экстазе, который она испытала, когда губы их встретилиеь. Ее пальцы теребили его жесткие волосы, прижимали его голову, пока она не почувствовала себя опустошенной и в то же время сильной и возродившейся. Только опасение разбудить Кэт сдерживало крик радости, вырывающийся у нее.