Именно после такого отношения к себе Лиадан сменила цвет с серого на чёрный. И начала она пакостить людям изрядно и прескверно (как и ей люди когда-то). То курицу утащит и слопает; то яйца украдёт. То всё молоко в доме выпьет, то дорогу перебежит.
И вот как-то раз сидит Лиадан на краю дороги, и тихо, жалобно плачется сама себе на жизнь и на судьбу (но так, чтобы никто никогда этого не услышал и не заметил). И подошёл к ней Маркул, и не обидел. И посадил к себе на плечо, и понёс по тропинке в свой замок. А на дворе стояла лютая зима, и Лиадан укутала хвостом шею спасителя, чтобы не замёрз, чтоб не было так холодно. И выходил ту кошку рыцарь, и повреждённую лапку перевязал, и хотел взять её к себе насовсем. Но она так же, как и Джоэль, не терпела долгого пребывания там, где ей не место. Она позволяла её гладить, чесать за ухом, поить молоком и кормить вкусной едой, но всегда уходила. Раз в месяц Лиадан навещала Маркула. Он проникся к этой фее; очень привязался к ней. Она всё же не до конца доверяла даже ему. Наловит мышей, даст какой-нибудь совет по хозяйству и уйдёт.
Вот и сегодня ночью фея-кошка тут как тут.
– Прости, Лиадан, но сейчас не до тебя. – Проговорил расстроенно Маркул, направляясь к конюшне. – Что-то случилось, что-то стряслось там, за пределами моего жилища. Впрочем, в моих владениях уже давно не всё гладко…
Лиадан обиженно фыркнула, но осталась лежать, лишь перевернувшись на другой бок. Видимо, она чувствовала, что может ещё пригодиться?
Сев на коня, поскакал бравый рыцарь отчего-то сам не свой; дурное у него было предчувствие. С годами развивается интуиция, да и Лиадан – большой её знаток.
Выехав из замка, хозяин почти сразу заметил какой-то след; точно от звезды раскалённой след – трава и листва слегка опалены, примяты. Кто-то кого-то тащил? Или «оно» тащилось само? Но – куда? Откуда? И зачем?
След привёл всадника к ещё одной лужайке, у реки. Деревья здесь не росли. Сам он бывал тут редко, хотя место хорошее. И тут…
Он увидел маленькое, хрупкое, худенькое тельце, свернувшееся калачиком на этой полянке. Было темно, и если б он случайно не обернулся, освещая округу фонарём, то и вовсе не заметил бы.
Парень спешился и подошёл ближе.
Это была молодая девушка, но вся какая-то неземная. У рыцаря захватило дух.
«Упавшая звезда! », догадался он.
Он осторожно приблизился. Юное создание не подавало признаков жизни. От неё до сих пор исходило некое сияние, которое постепенно слабело и сходило на нет.
Маркул поднёс ухо к её груди. Сердце билось еле слышно. Она почти не дышала. А на шее у незнакомки висел кулон с изображением лилии.
Бережно взяв Лилию (так про себя назвал её рыцарь) на руки, он усадил её на своего коня, а сам решил идти пешком. Конь постучал копытом по земле, малость заартачился, но двинулся в обратный путь; дорогу назад он знал.
По пути домой ничего страшного не произошло. Мирно добравшись до замка, Маркул понёс Лилию по винтовой лестнице наверх, в главные покои. Лиадан, завидев незнакомку, ревниво зашипела, но осталась лежать. Теперь она играла со своим хвостом. Потом умылась и заснула.
Медленно, аккуратно уложив Лилию на кровать, Маркул постоял немного, размышляя и поглядывая на неё. Затем ретировался восвояси, решив переночевать сегодня в одной из башен. К Лилии он приставил своего пса Хёрда; верного друга и помощника.
Наутро Маркул первым делом проведал свою гостью. Убедившись, что она жива, он спустился обратно готовить ей завтрак. Вернувшись опять, рыцарь, однако, добудиться до Лилии не смог. Она была очень холодной, хотя лоб у неё горел и чуть не обжёг хозяину ладонь. На девушке была куча ссадин и царапин, но они не смертельны были для её жизни. Тут что-то другое…
Ещё там, на полянке он обратил внимание, что девушка сжимает в своей руке какую-то тоненькую дощечку с таинственными письменами и странными, непонятными знаками. Она сжимала её и теперь, несмотря на жар и вырывающийся из груди не то бред, не то стон; очень слабый и очень стихий.
– Я здесь! – Сказал кто-то. Кто-то, кто был третьим в этой комнате.
Выхватив из ножен кинжал, Маркул быстро развернулся, но тут же убрал своё оружие обратно: у двери стояла ещё одна, третья фея – вооружённая до зубов гномка Илва; на её щите была изображена волчица, как покровитель рода и тотемное животное.
– Я ждал тебя! – Воскликнул Маркул. – Погляди, что там у неё в руке. Что это, Элин? Мне без тебя не справиться.
Светловолосая гномиха проследовала к изголовью кровати. Опустилась на колено и выхватила из руки Лилии дощечку.