Фу-у! Наконец-то, поле пенных валов осталось за спиной, хоть можно немного отдышаться. После них простая волна казалась «милашкой» – вверх-вниз, вверх-вниз, даже веслами маслать почти перестали. Берег, тем временем, превратился в то-о-оненькую ниточку… Это что, выходит, мы в открытом океане? Ну, авантюристы! Вспомнили расписочки, оставленные на уютном бережку, поняв, что еще и с головой не дружим. Только сейчас почувствовали, как гудят спины, руки и ноги. Руки заняты веслом, ухватиться не за что, равновесие туловища поддерживалось исключительно распорками ног. Для поднятия духа пытались шутить, но как-то кисло выходило. Набирала силу упрямая мысль: «А ведь, вообще-то, еще надо назад вернуться, причем плыть придется к волнам СПИНОЙ!» М-да, весело…
Как ни противно было разворачиваться, но становиться морскими обитателями не хотелось совсем. В направлении движения волны плылось намного быстрее. Внимание! Вновь валы! Справа сорвало гребень! Слева! Перед тобой! Что творится сзади – думать некогда, даже на мгновение не обернуться! Как в зоне обстрела! Господи, пронеси! Еще немного!..
И тут мощный толчок в спину! Нет, в общем-то, не больно, ведь спина закрыта толстым спасжилетом. Удар давящий, обволакивающий и такой силы, что нас с Сашей легко выбило из каяка. Погружение, точнее, накрытие волной, тишина… Далее инстинктивные движения, наверное, совершенно одинаковые у всех четвероногих живых существ. Спокойно! Ты уже на поверхности, жилет не даст утонуть! Ага, вон Саша – молодец: своё весло удержал, вон мое весло, вот каяк. Всё на месте. Кричу: «Саша, плыви к каяку, держи его, я сейчас мигом за веслом!» В воде зловещий пенный гребень уже так не страшен: утонуть – не утонешь, а хлебнешь ртом и носом соленой водички – отхаркаешься, откашляешься. Носоглотку прополоскать тоже полезно. Вода мне показалась намного солонее, чем в Черном море.
Зацепив весло, подплываю к каяку, его удерживает Саша. «Саш, заскакивай первым, а я навалюсь на противоположный борт для противовеса. Порядок! Молодец! Держи вёсла!». Теперь моя очередь попытаться оседлать каяк. Подтягиваюсь на руках, но, поскольку центр тяжести «гуляет» на волне, запрыгнуть не удается, и я обрываюсь в воду. Вторая попытка. Саша, чуть ли не зубами держа оба весла, сидит верхом на каяке и пытается создать для меня противовес. Снова неудачно. Только бы Сашу опять не смыло! Но Бог троицу любит! Неимоверное напряжение мышц рук дало результат – я на каяке! Так, скорее выровнять каяк по волне! Где Олег с Леной? Только бы их не смыло! Олег-то, не сомневаюсь, на каяк заберется, но вот Лена, при всем уважении к ее водно-туристскому опыту… Не-е-ет, вон они, везунчики, маслают себе веслами, слава Богу!
А берег родимый все ближе! Не без удовольствия напоследок: сорвавшийся с волны гребешок, бурля и пенясь, с силой понес нашу утлую посудинку, напомнив мне прохождение Катунских порогов на рафте. К счастью, на этот раз удалось усидеть. Прибрежные волны мы уже всерьез не восприняли. Вот они, пальмы, белый песочек пляжа! А приготовившиеся нас принять инструктора показались мне ангелами-хранителями. При высадке нас опять перевернуло, но это уже не считается! Дно, вот оно – дно под ногами! Справедливости ради, замечу, что «непотопляемые» супруги-липчане у берега тоже живописно кувыркнулись на волне.
Я выполз на берег и, бормоча молитву, стал истово осенять себя крестными знамениями – инструктора шарахнулись от меня. То ли столь эмоциональное проявление религиозных чувств у них не принято, то ли я им невольно напомнил конкистадоров-крестоносцев. Саше радость вдвойне: нашелся его второй ласт! Протерев кулаками глаза, я с удовольствием надел очки, правда, они погнулись и приняли округлую форму, поскольку мулат, которому я давал их посторожить, успел куда-то усесться.
Изредка икая, наша «четверка отважных», еле переставляя ноги, побрела к ближайшему бару залить по паре стаканчиков какого-нибудь алкогольного коктейля, желательно покрепче. Ручки немного тряслись у всех, трепать языком не хотелось совсем.
Так, что же мы имеем. Вернее, имели. Скорее всего, погибнуть – не погибли бы, однако, потеряв, скажем, весла, назад самостоятельно точно б не вернулись. Когда бы нас хватились, ведь отплыли мы прилично, скоро ли нашли? Стало бы нас относить в океан? Какой потом предъявили бы счет за спасательные работы и утерянное имущество? Или просто бы оштрафовали? Ответ на любой из этих вопросов к оптимизму не располагал. Сделали лишь три вывода. Первый, в жизни основополагающий: впредь сперва думать, а уже потом делать. Второй: Денису придется «за базар ответить». Третий: без сомнения, с расписочками придумано здорово! Винить было бы некого, сами виноваты.
На следующий день Олег предложил: «Ну что, может, сегодня еще разок сплавимся на каяках?» Я резко обернулся и, прищурившись, насквозь просверлил его взглядом, не сразу поняв, что он шутит. Но, честное слово, даже улыбки подобная шутка не вызвала. Мы потом видели отдыхающих на каяках, но они плавали в метре от буйков.
Что можно сказать в наш адрес? Только одно: «рашн крейзи»! Такой вот каякинг!
Экскурсия в Санто-Доминго
Первая моя экскурсия на этом райском острове состоялась в столицу Доминиканской республики – Санто-Доминго, первый европейский город Нового Света. Соответственно, там всё было первым: первый форт, первый христианский храм, первая улица, первая площадь. Ну и, по праву, – единственный в мире маяк-мавзолей Христофора Колумба, построенный к 500-летию открытия Америки.
Экскурсоводом был упоминавшийся ранее Виктор, бывший гражданин Украины, наш человек. Гражданином Доминиканы он становиться не планировал, хотя проживал здесь с женой уже много времени. Его жене, уроженке Херсонщины, занятой, как и он, в туристическом бизнесе, в украинском гражданстве было отказано, ибо она не прожила на Украине какой-то требуемый временной ценз (я толком не понял). Вне сомнения одно: не думал я, что Нэнька так разбрасывается своими подданными, приличными людьми, желающими оставаться ее гражданами, пусть и живущими вдалеке. Виктору для продления гражданства тоже необходимо было в какой-то момент приехать на Украину – то ли там пожить, то ли просто отметиться. Он подумал-подумал да дергаться не стал из солидарности с супругой. В результате, они решили оформить местное гражданство и осесть на Эспаньоле навсегда. Так или иначе, но их обиду на Украину, точнее, на ее законы в части предоставления гражданства, я почувствовал. Им обоим – за сорок.
Высокий профессионализм экскурсовода органично дополнялся тем, что Виктор созерцал свою новую родину глазами советского человека. Его ассоциативное восприятие Доминиканы, ее уклада, традиций было для меня очень понятным. Несомненно, многие интересные подробности, наблюдения и комментарии от местного доминиканского экскурсовода мы бы не услышали. С другой стороны, длительное проживание позволило Виктору узнать Доминикану досконально. Между прочим, выправить доминиканское гражданство, особенно белому человеку, проще простого: въезжай, оформи вид на жительство, проживи три с половиной года – и получай, при желании, паспорт, считай себя полноправным доминиканцем.
В Доминикане, в то время, шла мощнейшая кампания по выборам президента: листочки, плакаты, баннеры, растяжки, щиты – на каждом углу, наглядная агитация чуть ли не в туалетах. В этом смысле, кампании по выбору президента России просто «отдыхают». Кандидатов на высокий пост, в основном, было трое: Аристи, Варгас и Леонель. Специально не запоминал, но и забыть их фамилии невозможно: буквально повсюду взгляд натыкался на изображение одного из улыбающихся кандидатов, обещающих, как полагается, всеобщее благоденствие, в случае его избрания.
– Почему все кандидаты белые, хотя вокруг я вижу одних черных? – спрашиваю Виктора.
– Во-первых, – ответил он, – страна, фактически, держится на управлении и деятельности десяти процентов белых доминиканцев. Во-вторых, за небелых не будут голосовать сами же черные. Конечно, в стране и в помине нет официальной расовой дискриминации. Мулат, негр при большом желании, могут и образование получить, и хорошо устроиться в жизни, я и сам знаю многих таких. Однако, правда жизни такова, что чем чернее человек – тем беднее, а чем беднее – тем плодовитей. Главная проблема небелого населения, а, следовательно, и, к сожалению, страны – нежелание трудиться, стремление жить на пособия. Тридцатилетние черные родители могут иметь уже десять детей, всё – они «пенсионеры», им положено пособие. Могут целыми днями валяться в гамаках, а дети их попрошайничают, чистят обувь, ковыряются на свалках. И количество бездельников растет год от года. Что с этим делать? Не знает никто. А ведь когда-то Доминикана была самой белой страной Карибского бассейна, занимая перед Второй мировой войной первое место в Латинской Америке по уровню жизни. Райские условия жизни в тропиках, благодатный климат сильно расслабляют. Многие цветные доминиканцы думают, что в Европе или Штатах деньги растут на деревьях, едут туда, но большинство быстро возвращаются: там, мол, холодно, и работать надо!