Пока Ангада без колебаний и запинок произносил свою речь, придворные, наводнившие тронный зал, застыли от ужаса, не в силах предугадать, что ждет их впереди. Возвысив голос, Равана произнес:
“Слушай меня, обезьяна! Есть ли хоть один герой в твоем лагере, кто сможет устоять в схватке со мной? Твой “бог” сражен скорбью и печалью от разлуки с женой. С каждым днем он все больше чахнет от тоски. А его брат совсем ослаб, удрученный горем своего Господина. А Сугрива? Он ненавидит тебя, как злейшего врага, так как ты мечтаешь захватить его место на троне. Как два петуха, дерущихся на краю крутого берега, рано или поздно вы свалитесь в бушующий поток. Вы оба нацелили свой глаз на одно и то же царство. Разве сможете вы быть истинными соратниками в бою и добиться успеха? Мой брат, на которого вы, похоже, возлагаете большие надежды, просто трус. Другой из ваших вождей, Джамбавантха, слишком дряхл, чтобы принести пользу. Нала и Нила - простые работяги, не имеющие представления, как держать в руках меч.”
Ангада прервал эту тираду, чтобы резко возразить Раване. “Равана! Крошечная обезьяна проникла в твой город и спалила его дотла. Мог ли даже слабоумный поверить, что такое возможно? А теперь ты, прекрасно зная, что это правда, упорно отрицаешь, что эта обезьяна - доблестный и могучий воитель. Я не испытываю ни капли гнева, когда ты заявляешь, что среди наших воинов нет равных тебе в сражении. Древние кодексы морали провозглашают, что как дружба, так и вражда возможны только с равными тебе. Будет ли кто-нибудь превозносить льва, сожравшего лягушку? Вступить в единоборство с тобой недостойно величия и мощи Рамы. Убить такого ничтожного и презренного врага - действие, оскверняющее его славу. Древние правила, гласящие о поведении и качествах воинов касты Кшатриев, к которой принадлежит Рама, высоки и благородны. Ты же - грубый, порочный и низкий грешник - должен принять смерть от рук обыкновенных обезьян.”
Равану одолел безудержный хохот. “Грязная обезьяна! Ты пляшешь, как безумный, и бесстыдно скачешь туда-сюда, словно по команде хозяина, дергающего привязанную к тебе веревку. Ты запомнил трюки, которым он выучил тебя, и повторяешь их по его приказу, зарабатывая для него несколько монет, брошенных зеваками.” Ангада не смог примириться с этими издевательскими нападками. Он выкрикнул: “Похоже, ты знаком лишь с повадками зверей, но не имеешь понятия о Всевышнем, о Боге, о Судьбе и Предназначении. Неужели ты так ничему и не научился от обезьян? Они разорили твои парки, они убили твоего сына, они превратили твою столицу в горсть пепла. Но это еще не все! Они приготовили для тебя еще один трюк - а именно, наказание, которого ты заслуживаешь. Мы предоставили тебе последнюю возможность избежать злого рока. Я надеялся, что правда и разумный совет исцелят твое сердце. Но увы! Тебе неведомо чувство стыда. Тебе недоступно чувство раскаяния. В тебе не осталось и следа нравственности, у тебя нет привычки к самоусовершенствованию. Что ж, очень жаль! Ты до сих пор злобно точишь зубы на Вибхишану, заклеймив его, как труса и предателя. Ты отягощаешь землю грузом своего тела; чем скорее оно исчезнет, тем лучше. Ты хуже собак, кишащих на улицах твоего города. Они не обладают столь гнусными пороками, которые разъедают тебя. Очень скоро ты осознаешь, что их жизнь достойнее твоей.”
Забыв о приличиях и уставе “мирных” переговоров, Ангада засыпал Равану оскорблениями. Равана не желал выслушивать столь свирепые и беспардонные нападки. “Ангада! - взревел он, - знай, что я - герой, несокрушимая твердыня; знай, что моя доблесть и мощь таковы, что я поднял саму гору Кайлас; знай, что этот Равана приносил в жертву к ногам Шивы не цветы, а свои собственные головы, собственноручно отсеченные от тела; этот Равана - преданный, чья мощь признана самим Шивой; это воитель, чье имя заставляет дрожать от страха храбрейшего из храбрых, чей вид вызывает панику; прекрати наконец своим детским лепетом восхвалять себя и своих покровителей.” Но Ангада и не подумал замолчать. Он продолжал свою обличительную тираду. “Безнадежный глупец! Хватит болтать попусту! Прибереги свое дыхание для другого звука! Спой песню во славу Рамы! Предайся Ему. А иначе стрела Рамы одним махом снесет все твои головы, и они покатятся с плеч, словно игрушечные мячи. А ванары придут в восторг от того, что смогут пинать их ногами, затеяв веселую игру! Случилось так, что меня направил к тебе Сугрива, вождь нашего племени. К сожалению, я не получил прямых наказов от Рамы. У меня нет желания действовать против Его воли, иначе я, в мгновение ока, расправился бы с тобой и швырнул в океан твои кости.”