— Неделю как налоги собраны.
— И люди не восстали. Не бросились громить дома. А казна твоя полна. И город остался цел.
Аль-Назир говорил и смотрел в глаза племянника, ждал, пока тот поймет. А сердце его сбивалось с ритма и обливалось кровью. Если в городе погром, что станется с Адарой и детьми? Смогут ли их защитить?
— В твоих словах есть смысл, дядя. Значит, кто-то подтолкнул мой народ… И я найду подстрекателей, но сначала… Сначала нужно задавить беспорядки. Сулейман! — вскинулся начальник охраны, готовый выполнить любой приказ. — Вели страже собираться! Я лично наведу порядок в своем городе!
Он направился мимо Карима в окружении стражи, но тот поспешил догнать шейха.
— Разумно ли отправляться туда самому? В такой толпе может случиться, что угодно.
Малик остановился и заглянул в глаза дяди. Вспомнил о базаре и отравленном ноже. Нахмурился еще больше, потемнел лицом.
— Чтобы ты назвал меня трусом⁈ Чтобы каждый считал правителя Аль-Хруса недостойным⁈ Воины не прячутся за спинами слуг! И я не стану…
Он направился дальше, но аттабей не отставал.
— Тогда позволь мне поехать с тобой. В городе неспокойно. Мне нужен лишь десяток людей, чтобы добраться до дома. Раз аль-Хатуму нужен лекарь…
Правитель лишь коротко рассмеялся.
— Ты считаешь меня дураком? Думаешь, я поверю, что ты возьмешь людей и вернешься во дворец с женой и детьми? Нет, дядя, ты останешься здесь.
Он обернулся к стражникам.
— Вы, двое, проводите почтенного аль-Назира в его покои, — воины сразу же шагнули к гостю. — Жди меня с добрыми вестями, дядя. Скоро я вернусь!..
…И Пустынный Лев мог лишь смотреть вслед тому, для кого сделал так много. Дурное предчувствие не отпускало его. Но и сделать он ничего не мог…
…Кровь. Крики. Смерть. Сына пустыни не испугать подобным. Все дети песков ходят по грани с самого рождения. Кого-то забирают скорпионы, кого-то змеи, кого-то пустынная лихорадка, а кто-то не выдерживает тягот вечной дороги…
…Саид не считал себя особенным. Он лишь исполнял волю кади и старался быть полезным там, где его использовали. Среди своих его считали неплохим следопытом, умелым воином, но истинный талант его крылся в умении наблюдать. Видеть, что происходит вокруг, слушать нужные разговоры, делать выводы и передавать свои мысли кади. Тот ценил его, всегда слушал с вниманием и умел быть благодарным. Он даже предлагал Саиду одну из своих дочерей, но кочевник отказался. Он редко подолгу оставался в пустыне, путешествуя меж Девяти городов и выполняя свой долг. Какая жена будет ждать так долго?
…Когда кади отправил верного слугу в Аль-Хрус, тот решил, что это станет его последним поручением. Пора, пора завести свою палатку и привести в нее жену. Выбрать кого-то из молодых вдов с детьми. И зажить так, как привычно любому кочевнику. Вот только теперь Саид сомневался, что желание его исполнится…
…Он спрыгнул со стены и подхватил на руки ревущих дочерей аттабея. Кивнул в сторону заброшенного дома:
— Нужно спрятаться там! Быстро!
— А как же мама? — спросил Рашид и попытался метнуться к стене, но сын песков преградил дорогу.
— Если ты все сделаешь быстро и верно, я смогу ей помочь! А теперь в дом! Живо!
Его окрика хватило, чтобы служанка подхватила узлы и побежала в нужном направлении.
— Ибрагим! Изза! Быстрее!
И те послушали. А наследник аттабея смерил его взглядом, увидел так и зажатый в кулаке платок с драгоценностями, часть которых просыпалась в траву по обе стороны ограды, сжал кулаки. Сейчас он был уже не ребенком и понимал много больше себя вчерашнего. Закусил губу, кивнул и бросился за братом и сестрой. Редкое благоразумие. Не иначе мальчишке досталась мудрость отца, а не только его нрав.
Саид направился следом, каждое мгновение ожидая удара ножа под лопатку, топота ног, криков погони. Но шум как будто стих. Воздух еще полнился криками и проклятиями, но уже не столь яростными. И это подстегнуло сына пустыни пуще тишины перед бурей.
Они добежали до угла дома.
— Дверь заперта на засов, но можно залезть через окна, — запыхавшись, выдал Ибрагим.
Саид поставил на землю девочек и положил руку на плечо Рашида.
— Ты знаешь, где спрятаться, чтобы вас не нашли? — тот кивнул в ответ. — Тогда позаботься о сестрах. Спрячьтесь и ждите. Я посмотрю, что творится на улице и вернусь к вам. Узнаете меня по голосу.
— Нет, не уходи! — в его руку вцепилась служанка. Никаб ее давно где-то потерялся. И волосы растрепались от бега. А глаза казались огромными и наполненными страхом. Ужасом от пережитого. — Нас тут найдут!