Глава девятая
О свадьбе Маки Алъборнос с доном Солидоро Сиснеросом де ла Торре
– В чем дело, Нуньо?
– Мой хозяин просит разрешения видеть вас, госпожа.
Мака сидела на ковре в углу двора под сенью мастикового дерева, искала в голове у Генерала Крисанто.
– Где этот кровопийца?
– Ждет у дверей. Он привел музыкантов. Вы слыхали когда-нибудь «Андских щеглов», госпожа? Замечательно поют! Я ездил в Серро по делам и там их нашел, они играли на празднике в Ранкасе. Чего мне стоило уговорить их разорвать контракт. Но ради вас.
– Вот кстати! Генерал Крисанто как раз собирается делать смотр офицерскому составу. Скажи своему хозяину: музыкантов пусть оставит, а сам отправляется восвояси.
Огромный дон Мигдонио де ла Торре вошел, согнувшись, разгладил рыжую бороду. За ним – музыканты. Мака по-прежнему вычесывала вшей у Генерала Крисанто. Тот грыз яблоко, гундосил:
– До чего вкусный цыпленочек!
Генерал путал вкусовые ощущения. Ел курицу и восклицал: «Какая вкусная рыбка!» – или же ел персик, бормоча: «Что за вкусный шоколад!»
– Разрешите, Макита…
– Донья Мака.
– Разрешите, донья Мака, сказать, как я рад служить вам. Я знаю что вы любите музыку, и позволил себе привести сюда «Андских щеглов», знаменитый в наших горах ансамбль, чтобы они спели вам, какие вы захотите песни.
Мака улыбнулась. Музыканты оцепенели.
– Военные марши умеете играть?
– Умеем, прекрасные марши, сеньорита.
– Отлично! Нам как раз нужен оркестр для парада. Тебе, Мигдонио, к сожалению, не придется присутствовать. Генералы проводят маневры, а передвижения войск – военная тайна.
Дон Мигдонио бледно улыбнулся.
– Когда понадобишься, я тебя позову.
– Нуньо будет ждать твоих распоряжений, моя королева.
– Кстати, у тебя не найдется лишних пяти тысяч солей?
– Должны бы быть… должно быть, найдутся… – забормотал помещик.
– Ты, такой любитель вкусно поесть, наверное, знаешь донью Аньяду, кухарку доктора Монтенегро?
Выйдя однажды в полдень из школы, директор Венто увидел Нуньо. Он стоял под раскаленными лучами солнца, не замечая их палящего жара.
– Что ты тут делаешь, сын мой?
– Смотрю, дон Эулохио.
– Тебе не за смотрение деньги платят. Зачем пришел?
– На этот раз от себя, не от хозяина. Хочу спросить, хорошо ли играют у вас корнеты. Красиво они играют, дон Эулохио?
Лицо директора засияло.
– Разве не слышишь? Мои ученики играют, готовятся к шествию двадцать восьмого июля.
– Но разве у нас сейчас не декавгуст, дон Эулохио?
– Так говорят прихлебалы судьи, а по моим расчетам сейчас июль. Слышишь, как трещат барабаны? Веришь ли, сын мой, я до сих пор понять не могу, какая муха укусила твоего хозяина, что он подарил нам музыкальные инструменты.
– Не хозяин это, дон Эулохио, а госпожа Мака. Хозяин не больно-то на подарки скор, а вот у доньи Маки душа широкая. Она многим помогает, дон Эулохио.
– Да, я слышал.
– Донья Мака узнала, что вы давно мечтаете о школьном оркестре, вот и велела хозяину подарить вам инструменты.
– Велела?
– Дон Мигдонио – мне хозяин, а госпожа Мака – она над всеми хозяевами хозяйка.
– Да, мне рассказывали. Если б все помещики были такими как она…
– Бели б все были такими, лучшей жизни никто бы и не желал.
– Поешь со мной кукурузы, Нуньо?
– С большим удовольствием, дон Эулохио.
После завтрака директор Венто водрузил на нос очки и принялся изучать альбом «Гении живописи». Не колеблясь ни минуты, вырвал он лист с репродукцией «Авроры» Гвидо Рени.
– Это зачем, дон Эулохио?
– Отец Часан ищет художника, чтоб украсить стены церкви.
– По правде говоря, не знаю я Аньяду.
– Это одна старушка, ей нужна шерсть.
– Пять тысяч солей на шерсть?
– Да, пока что.
Отец Часан сказал, боясь обидеть Нуньо, что вряд ли у того найдется время рисовать картину для церкви, поскольку он постоянно занят поручениями дона Мигдонио. «Я буду меньше спать, отец мой», – отвечал Нуньо. Нуньо глядел до того простодушно, что у священника не хватило духу отказать. «Влип я с этой картиной, придется заплатить, а потом спрячу куда-нибудь его пачкотню», – подумал отец Часан со вздохом.
– Когда ты хочешь начать?