– Шини почтет за честь оказать помощь гражданским, – приняла я решение. Интересно, что тут за проблемы со здоровьем такие? Не окажется ли больных с характерными симптомами лучевой болезни? Цунаде-сенсей за прошедшие три года дофига времени убила на их исследование и на начальных стадиях я, возможно, смогла бы помочь. Одна из четырех ирьенинов во всем мире, кто в теме. Хотя Чико можно не считать, она хоть и совершила огромный скачок в контроле чакры, что позволило сформировать печать Бьякуго, как ирьенин – полнейшая посредственность. У нее я лечиться бы не стала. Вот Ши-тян молодец, к ней бы я на операционный стол лечь не постремалась.
– Одевайся и пошли, не забудь шляпу, на улице дождь, – посоветовала синевласка.
– Это была шутка, да? Смешная. Тут всегда дождь.
– Не совсем так, Пейн-сама иногда выключает ливень, когда у него хорошее настроение.
– Могли бы и постараться получше, чтобы он довольным был, – проворчала я, надевая плащик и забирая с собой шляпу, но при этом не сдержала улыбки.
Глава 6
Конан на улице накинула на голову капюшон. Но, несмотря на это, нас узнавали. Скорее всего, по форменным плащам. Ну то есть меня никто знать не мог, Шини вообще личность реально не существующая, но помощница Пейна тут фигура заметная. И, согласно первым наблюдениям, популярная.
Значительная часть встреченных прохожих с большим почтением нам кланялись и не разгибались, пока не отойдем подальше, как сообщала эхолокация.
– Вас тут любят или боятся? – не могла не спросить. Очень важный штрих.
– Уважают. Разве в деревне, Скрытой в Водовороте, иначе?
– Нет, ее величеству королеве Оками никто не кланяется, кроме одного старого АНБУ. Наша деревня – скорее одна большая семья. Масштабы несопоставимы, конечно.
Мои откровения остались без ответа. Не очень-то он мне и требовался.
Идти пришлось совсем недалеко, метров триста вдоль по улице, пока не уперлись в неожиданно низкое, но толстое, как бочонок, здание. Всего лишь пятиэтажка. Вход обозначен вывеской с иероглифом “больница”. Я все еще терпеть не могу такую запись, проигрывающую по удобству слоговой, но, как-никак, почти семнадцать лет в здешней культуре варюсь, привыкла. Мозг – он биджево пластичный, легко адаптируется.
У дверей приемного покоя толпилась очередь из пациентов, но плащей с облачками оказалось достаточно, чтобы люди расступились и пропустили нас. Заметила несколько мужчин с явными травмами, в том числе одним переломом. Ничего такого, что требовало бы срочного вмешательства.
Внутри клиники довольно-таки убого. Ну то есть чистенько, конечно, что прямо-таки достижение на фоне погоды на улице. На входе людям чистые деревянные тапки раздают, чтобы переобуться. Пришлось и мне сменить на них свои ботинки.
Но чистота – единственное достижение. Очень мрачные помещения во все той же индустриальной стилистике. Под потолками ничем не прикрытые трубопроводы и пучки кабелей. Освещение вроде как яркое, но иногда моргает. Условий для ожидающих своей очереди пациентов особых нет. Очень многие сидят прямо на полу. Из персонала пока увидела только человека, заведующего сандалиями и уборщика, протирающего полы.
Даже запах не тот, какого я жду от больницы. Подсознательно ожидаю, что будет пахнуть лекарствами, спиртом, ну или хотя бы еще какой-нибудь обеззараживающей дрянью. Но нет. Ржавеющий металл и смазка. Точно тот же аромат и в предыдущем здании распространен. Местные, наверное, уже принюхались и адаптировались.
– Второй этаж, – кивком задала мне направление Конан. Молча последовала за ней, стараясь приглядываться к будущей напарнице. Пока могу ее охарактеризовать, как довольно закрытую. Угу. Офигеть какие выводы. Вот такая я физиогномистка.
Узкая лестница со слишком маленькими ступенями. Мне в целом норм, а вот нормальных габаритов мужику ногу на них ставить наверняка неудобно. Коридоры тесные, как на корабле. И вот мы в кабинете с табличкой “главный ирьенин”.
Тесная комнатушка едва-едва вместила трех человек. Стол, заваленный медицинскими записями. Анатомические атласы на стенах. И уже привычное отсутствие окон.