— Иди домой, — говорила Дали, — твоя жена — волшебница, и она привыкла каждый вечер дожидаться твоего возвращения, а если ты так сильно запоздаешь, она станет подозревать тебя, пойдет по твоему следу, доберется до нас и причинит нам какое-нибудь несчастье.
— Ну, что ты, — ответил охотник, — моя жена хромая, она и дома-то едва ковыляет, куда ей до нас добираться.
В эту ночь охотник опять остался у Дали.
Жена охотника и в самом деле была удивлена, что муж ее вот уже третью ночь не возвращается домой. Переждав два дня, на третий она приготовила себе еду на дорогу и отправилась по следам мужа, которые привели ее к подножию скалы. Поднявшись на ее вершину, она вошла в ту пещеру, где, лежа вместе, спали охотник и Дали. Жена охотника разыскала золотые ножницы Дали, отрезала ее золотые косы и, захватив их и ножницы с собой, вернулась домой. На следующее утро, когда охотник и Дали проснулись, Дали приподняла голову. Голова показалась ей что-то очень легкой; проведя рукой по волосам, она обнаружила, что ее коса исчезли. Бросилась искать ножницы, но их тоже не оказалось. Убитая горем, она повернулась к охотнику и сказала:
— Пусть мой грех падет на тебя, — ведь я же говорила, что твоя жена причинит нам несчастье. Теперь моя жизнь ничего не стоит. Возьми мой нож, рассеки мне чрево и вынь ребенка, ибо я беременна от тебя. Если дитя окажется мальчиком, нареки его именем Амирани, если девочкой — назови, как хочешь. Мой сын станет «чабуки»{3}. Оставшись в моем чреве положенное время, он мог бы соревноваться с самим богом, а теперь будет уступать ему, но все же выполни мой завет: когда извлечешь ребенка из моего чрева, сохраняй его три месяца в желудке телки, затем следующие три месяца — в желудке бугая, чтобы там, в тепле, получил он все то, чего ему не хватило во чреве матери. После этого уложи ребенка в люльку и поставь у родника Иамани{4}. Там пройдет тот, кто окрестит ребенка и скажет ему все, что необходимо будет знать моему сыну.
Удрученный горем охотник отказался вспороть чрева Дали, но она настояла на своем. Дрожащими руками он вскрыл ее чрево и извлек оттуда солнцеподобного мальчика. Охотник выполнил все заветы Дали, отнес ребенка в люльке к роднику Иамани и оставил там, а сам вернулся домой.
Мимо родника проходило много людей. Они смотрели на лежавшего в люльке мальчика и спрашивали его: «Кто твои родители? Кто твой крестный?». «Родителей не знаю, а крестный мой — ангел-повелитель», — отвечал ребенок. В это время мимо родника прошел ангел, который обратился к младенцу с тем же вопросом, как и другие прохожие. На вопрос, который ангел повторил трижды, мальчик дал тот же ответ. Тогда ангел назвал себя, окрестил ребенка и нарек его именем Амирани, а затем, вручив ему булат, сказал:
— Спрячь его в ноговицу и пользуйся им лишь в случае самой крайней необходимости.
Затем ангел благословил Амирани, сказал, что никто во всем мире не сможет одолеть его, и удалился.
К роднику подошли водоносы из дома Иамани и начали насмехаться над лежащим в люльке Амирани. Он обиделся, встал из люльки, стукнул водоносов друг о друга головами, расколотил их посуду и так отпустил домой насмешников. Вернувшись домой без воды и посуды, они рассказали Иамани о случившемся. Иамани рассердился, встал и сам отправился к роднику. Тут он нашел лежащего в люльке мальчика и обрадовался, — мол, он будет братом моим сыновьям Усипи и Бадри. Иамани забрал с собой люльку с мальчиком и отправился домой. Его жена тоже обрадовалась найденышу, считая, что мальчика можно приставить качать люльки ее сыновей Усипи и Бадри.