— Могу и постоять. За гостью вы меня не почитайте. Здесь гости-чужаки — другие.
— Какие гости? Гостей я здесь не вижу, — был ответ.
И Хэбиа на циновку села. Стал сравнивать Дам Шан. Сперва сравнил он Хэли и Хэанг, и видит: Хэли красивей на три пальца. Потом сравнил он Хэбхи и Хэанг, и видит: Хэанг красивей на три пальца. Сравнил Хэбхи и Хэни, и видит: Хэбхи красивей на три пальца. Сравнил он Хэни с Хэбиа, и видит: Хэни красивей на три пальца.
И принялись тут все за яства и вина. Народ собрался со всего селенья. Принесли в жертву душам умерших предков и душам вождей пять кувшинов вина и буйвола. Помолились за здравие Дам Шана, и снова жертву принесли: пять кувшинов больших и буйвола. Выпили соседи все вино и удалились восвояси.
Хэни вскричала:
— Эй, слуги! Седлайте слонов!
И слуги водрузили седла. Взобрались на слонов Хэни и Хэбхи.
Хэни опять вскричала:
— Тот, кто должен заменить нам умершего мужа, пусть сядет с нами на слона!
Дам Шан ответил:
— Раз вы владеете слонами, езжайте, а сын вождя пойдет пешком.
Хэни и Хэбхи быстро спрыгнули на землю и пошли пешком, с Дам Шаном рядом. Когда они приблизились к ручью, Дам Шан сказал:
— Давайте побежим к селенью. Если вместе прибежим, возьму вас в жены. А отстанете — не возьму.
И побежали они. Быстро побежали, что есть мочи. Вдруг на ноге у Хэни вскочил волдырь.
— Послушай, Дам Шан! Волдырь хочу проткнуть, дай меч!
— На что тебе меч? Я перевяжу твой волдырь шелковым платком. Я оберну твой волдырь шелковой накидкой!
Так он и сделал, и опять все трое пустились в путь. Бежали долго — мимо пастбищ, где буйволы паслись, мимо тех мест, откуда бумажных змеев запускают, и прибежали прямо к дому Хэни. Только Хэни вошла в дом, как рухнула без памяти. Взметнулась кверху юбка, взметнулась кофта. А Хэбхи лишь до дому добежать успела и на пороге рухнула, ноги торчат наружу, а голова в доме. В лохмотьях кофта, юбка вся в клочья изодрана. А Дам Шан уже сидит спокойно возле дома. После полудня, когда солнце осветило террасу, явились Дамшановы сестры. Долго пришлось им звать Хэни и Хэбхи, еле дозвались.
— О сестры! Сосватали мы вам мужа, и теперь он в вашем доме. Сколько буйволов надобно умершим предкам в жертву принести?
Хэни отвечала:
— Принесем в жертву пять кувшинов вина и буйвола, чтобы почтить умерших предков. Семь кувшинов вина и буйвола принесем мы в жертву за здравие Дам Шана. За здравие Хэни — пять кувшинов вина и буйвола. А Хэли и Хэанг — сестрам Дам Шана — по буйволу подарим. Слона подарим матери Дам Шана, и к слону в придачу — погонщика. Еще ей надо подарить рабынь, чтобы рис варили, рабов, чтоб травы собирали и буйволов на закланье водили.
Ел Дам Шан свинину и вином запивал. Так все до утра пили, а утром родня Дам Шана собралась домой.
На прощанье молвила Хэанг:
— О брат! О женах заботься, пусть они будут счастливы. Смотри, бездельником не стань, гулякой не сделайся. С самого утра, пораньше, в поле выходи, а после полудня расставляй силки и сети, птиц и зверей лови, чтоб жены дичью лакомились.
День целый отдыхал Дам Шан и ночь отдыхал. А утром проснулся, увидел во дворе бревно и кликнул парней из селенья:
— Эй, идите все ко мне, придумал я забаву, давайте бревно толкать — посмотрим, кто из нас сильнее.
По одну сторону бревна пятеро рослых парней встало, а по другую сторону — Дам Шан. Начали толкать бревно — кто кого переборет. Верх взял Дам Шан.
Сказал тогда И Зин:
— Свояк, ты стань на наше место, а мы на твое встанем.
И снова встали пятеро против Дам Шана, а он один как перст. Весь день предавались забаве, и каждый раз верх брал Дам Шан.
Но тут Хэбхи подала голос:
— Муж мой, иди скорее в дом! На блюде рис стынет, курица, которую я для тебя зажарила, засохла, стала будто костлявый тощий ястреб.
— Что мне спешить домой? — ответил Дам Шан. — Садитесь, ешьте, если голодны. Я занят: видишь, бревно с молодцами толкаю.
Сказал — и снова забаве своей предался. Но Хэбхи опять его позвала:
— О муж мой! К нам в дом явился незнакомец, слона торгует.
— А мне что за дело? — ответил Дам Шан. — Если хочешь — покупай, не хочешь покупать — не надо. Когда я не жил в вашем доме, кто для вас покупки делал?
Хэни и Хэбхи сами купили слона.
Говорит Хэбхи:
— Только и славы, что у нас есть теперь муж. А в доме все по-прежнему. Муж должен, восседая на циновке, стеречь добро, заветы предков хранить. У нас же будто вовсе нету мужа.
Дам Шан все это слышал — он стоял под помостом, — быстро поднялся в дом, схватил свой нож и ушел.
Хэни вскричала:
— О муж мой, куда ты? Вернись, поешь хоть рису.
Дам Шан не ответил. Не от вина было красно лицо его, а от гнева, когда возвращался он к дому старшей сестры.
Спросила Хэанг:
— Брат мой, где твои жены?
Дам Шан отвечал:
— Какие там жены… Я им не нужен, да и мне они надоели. Не хотел я жениться, но была на то твоя воля, сестра.
Сказал так Дам Шан и ушел в покои, улегся в гамак. Рассыпались волосы по циновке. Весь день и всю ночь он держал дверь на запоре.
Тут явилась Хэни.
— Ты не видала Дам Шана, сестра? — спросила она Хэанг. — Он к тебе в дом не вернулся?
— Дам Шан у себя в покоях. А что меж вами случилось? Вы затеяли ссору?
— Не затевали мы ссоры, — отвечала Хэни. — Хэбхи позвала Дам Шана рису поесть, а он разгневался и покинул дом.
Сказала так Хэни и пошла в Дамшановы покои.
— О муж мой! Возвратись к нам в дом! Родичи там тебя ждут и рабы!
— А что за нужда мне туда возвращаться? Нет, лучше я в своем доме останусь.
Надели тогда Хэни и Хэбхи корзины на плечи, побрели к ручью за водой. Увидел их Дам Шан в окно и грозно вскричал:
— Что смотрите, рабы и слуги, что глаза таращите? Или не знаете, что перед вами дочери вождей самых могучих и богатых?
Тут слуги разом кинулись за сестрами, корзины у них взяли с тыквенными бутылями: кто одну, кто две. Когда же Хэни и Хэбхи возвратились, Дам Шан им сказал:
— Велите изловить слона и сюда привести!
Бросились слуги слона ловить.
— Эй, слон! Эй, слон! — взывали они громко. — Ты ешь побеги бамбуковые, ты жуешь листья в зарослях бамбуковых. Хэни — твоя госпожа, Хэбхи — твоя госпожа.
Услышал это слон, и ярость его обуяла, грозно затрубил он и ринулся на слуг. Укрылись слуги в зарослях бамбука, но слон растоптал и расшвырял бамбук. В другую рощу побежали, слон и ее в щепы разнес, кому-то бедро раздробил, кому-то ногу размозжил. В страхе слуги бросились к дому хозяев, жалобно закричали:
— Не можем мы изловить слона, не можем его сюда привести. Он взъярился, обуздать нам его не под силу. Мы страшимся его. Кто ни пойди из нас, он любого растопчет.
Хэни на мужа посмотрела:
— Как же нам быть, Дам Шан? Выходит, никто тут у вас слона не смеет поймать и привести сюда?
Поднялся тут Дам Шан:
— Я изловлю слона! Вот только длинный железный прут возьму и брусок захвачу тяжелый, медный. Укрощу слона!
Два храбреца пошли на пастбище слонов к лугам. Один — Дам Шан, второй — Прон Мын, известный своим упрямством.
Сказал Дам Шан:
— Зови слона.
Прон Мын ответил:
— Боюсь я звать слона, он — бешеный. Не ровен час придавит да растопчет.
— Смерти страшишься? Трус! Зови слона!
Прон Мын повиновался:
— О слон! Ты ешь побеги бамбуковые, ты жуешь листья в зарослях бамбуковых. Хэни — твоя госпожа, Хэбхи — твоя госпожа.
Опять взъярился слон, грозно затрубил и в дикой злобе помчался на Прон Мына. Испугался Прон Мын и за Дам Шана спрятался.
Дам Шан вскричал:
— Эй, слон! Презренный! Ты бесишься! Как госпожа твоя, Хэни.
Тут на колени слон припал, склонился, внимая словам Дам Шана.
Взобрались Дам Шан и Прон Мын на слона. Но слон к селенью не пошел, а в лес помчался и там остановился перед большим баньяном. Понукает его Дам Шан, а слон и шагу не ступит.