Иза его уже не слушала.
– Олег, будет больно? Всем?
– Не бойся. Нам с тобой больно не будет.
В боковом кармане куртки пистолет. Он просто не даст ей мучиться, когда все это произойдет. Только бы она не боялась. Как сделать, чтобы она не боялась?.. Осталось всего-то ничего – времени, когда можно никого не бояться.
Обнял ее. Закрыл одно маленькое бледное ушко ладонью, в другое принялся шептать:
– Жили-были в одном царстве…
В тот странный год Олег успел защитить кандидатскую, купить машину, окончательно разойтись с Ясей и получить четыре перспективных предложения по работе. Последнее не удивляло: военно-медицинская академия сделала одному из лучших своих выпускников великолепную рекламу.
Гость, пришедший с пятым предложением, был лаконичен, уверен в себе и очень убедителен. Сказал, что Олега рекомендовали ему как нейрофизиолога с большим будущим (о да, он видел его институтские работы, весьма и весьма впечатлен). Показал Олегу несколько интересных фотографий и спросил, хочет ли он помочь в работе над чрезвычайно увлекательным проектом. Когда Олег заинтересовался подробностями, гость оставил ему карточку с адресом и поспешно ретировался.
Проект оказался правительственным. Дети из пробирки с «искусственно смоделированными способностями к материализации объектов с заданными свойствами». Первые исследования дали ошеломляющие результаты, проект взяли под крыло военные… а потом все пошло кувырком. Дети болели и чахли один за другим, несмотря на качественный уход. Бригада местных эскулапов ничего не понимала, проект грозили закрыть, финансирование урезали, медперсонал попал под горячую руку руководства, часть переувольняли, остальные разбежались сами… Туповатый педиатр и пожилой кардиолог разводили руками. Вот тогда кто-то и замолвил за Олега словечко – как за психолога и нейрофизиолога.
Его поразили эти дети. Семеро десятилеток – молчаливых, безразличных к окружающим и происходящему вокруг них. Бледные, анемичные личики, одинаковая серая одежда, поведение свойственное роботам, а не живым детям.
Антон. Галя. Дима. Иза. Костя. Максим. Юра. Имена придумывали по алфавиту – по порядковым номерам. Изначально их было двадцать три. Двадцать дожили до года. К семи годам их осталось пятнадцать. К десяти – семеро.
Олега поселили в том же здании, где размещался исследовательский центр и находились дети, и велели разобраться в ситуации как можно скорее. За три дня, которые Олег потратил на изучение документации и забор необходимых анализов, один из семерки – Дима – впал в подобие каталепсии. Похожего на куклу малыша увезли в психиатрическую клинику где-то в столице.
Результаты обследования детей Олега смутили. Абсолютная норма во всем. Разве что снижение мозговой активности – и то незначительное. На всякий случай назначил всем ноотропы. Принялся наблюдать. Присутствовал во время приема пищи, сопровождал детей на прогулках по маленькому скверу, отгороженному от мира высокой стеной, посещал вместе с ними занятия. Постепенно ситуация начала проясняться.
Картина вырисовывалась жутковатая. Дети не умели ни читать, ни писать, ни рисовать. Абсолютно. Речь их была крайне скудной, лишенной каких-либо эмоций. Простейшие логические игры, с которыми справился бы и трехлетний карапуз, ставили их в тупик. Во время так называемых занятий их тренировали лишь в материализации предметов – реальных или изображенных на картинках. Демонстрация сопровождалась перечислением свойств предмета: тяжелый-легкий, металлический-деревянный, холодный-горячий… Одни качественные характеристики… Дети послушно исполняли, не задавая ни единого вопроса. Получалось не у всех и далеко не всегда. Успехи поощрялись кусочком шоколада. Параллель с дрессировкой животных вызвала у Олега оторопь.
Коллеги-медики занимали твердую позицию невмешательства. Проанализировав беседы с ними, Олег понял, что детей они боятся, а рапорт об увольнении не подают из-за хорошей зарплаты.
– Вы хоть что-то пытаетесь для детей сделать? Или просто тупо наблюдаете? – возмущался он.
– А что тут сделать? – пожимали плечами оба светоча медицины. – Ты сам-то у них нашел хоть что-то? Они неживые – в этом и болезнь.
Олег обратился к своим непосредственным руководителям:
– Вся проблема именно в том, что дети не развиваются как личности. У них нет не просто детства, а стимула к жизни. Даже у животных детеныши развиваются, познавая мир в играх. Остановка умственного развития тянет за собой угасание нервной деятельности – это же очевидно! Дети – не роботы, они не могут просто тупо выполнять команды. Посмотрите, что происходит: шестеро из двадцати. И чудом живы до сих пор. Почему вы не позволяете им развиваться нормально?