— Ничего такого, о чем стоит беспокоиться, моя дорогая.
У нее был мягкий голос с легким ирландским акцентом.
— Кажется, доктора забыли сделать нашей крошке один анализ. — Кэти издала звук, похожий на бульканье. Сестра улыбнулась ребенку и покачала ее. — Разве можно уходить, не сделав этого, моя дорогая? Она у вас такая очаровательная. — Женщина опустила ладонь на руку Лиз и успокаивающе заверила: — Это займет всего одну минуту.
Лиз не помнила ее. За последние три дня перед ней промелькнул настоящий калейдоскоп лиц персонала больницы и ее друзей, наведывавших ее в одиночной палате. Мельком Лиз взглянула на табличку с именем сестры на ее халате. На ней было написано "Клэр Орбах".
— Но я выписываюсь сегодня, Клэр.
— Я быстро верну вам ваше сокровище. Не волнуйтесь.
Ладно, если они должны сделать этот тест, пусть делают. Но почему так поздно, подумала Лиз.
— Хорошо, но, пожалуйста, поспешите. Мы должны уехать отсюда до двенадцати.
— Это займет не больше минуты. Успокоенная, Лиз кивнула и вернулась в крохотную ванную.
К тому времени, когда прибыла Джулия, она уже была одета и полностью готова. Ее сестра ворвалась в палату с таким же напором, с каким она мчалась по жизни. Их брат не раз говорил, что Джулия является доказательством того, что тело, раз приведенное в движение, стремится в нем пребывать.
Быстро чмокнув Лиз в щеку, Джулия огляделась вокруг. При виде пустой колыбели она удивилась.
— А где же моя племянница? У меня всего полтора часа свободного времени! — Она взъерошила пальцами с кораллового цвета маникюром на ногтях свои темно-рыжие волосы, и они свободными, густыми волнами упали на ее плечи. Это движение Джулии всегда производило сногсшибательный эффект. — Ник по уши закопался с запеченной телятиной и прочими кухонными делами. — Она выглянула в окно и посмотрела на парусные лодки в заливе. Они выглядели завлекающе.
Джулия круто повернулась к Лиз, улыбнулась и привлекла к себе сестру. Они вместе играли и проводили время и были с детства безмерно привязаны друг к другу.
— Трудно поверить, что моя маленькая сестренка уже мама.
Лиз и сама с трудом верила в это, несмотря на сильное биение жизни внутри себя, которое она ощущала в последние три месяца.
— Между нами всего лишь год разницы, — напомнила она Джулии. Та пожала плечами:
— Ты всегда считалась в семье малышкой, вот почему я зову тебя маленькой сестренкой. — Она высвободила руки Лиз и с нетерпением взглянула на дверь. — Ну и где же этот великолепный ребенок, который выглядит точь-в-точь, как я выглядела в ее возрасте?
Лиз взглянула на часы. Прошло уже почти полчаса, как сестра унесла Кэти.
— Не знаю. Мне сказали, что это займет всего одну минуту… — Джулия вопросительно подняла брови. — Они должны сделать Кэти анализ, прежде чем выпишут ее. Это выяснилось в последнюю минуту.
— Для чего? — удивилась Джулия. — Уже известно, что Кэти самая хорошенькая, самая умненькая девочка на свете! — Она распахнула дверь и чуть не столкнулась с входившей медсестрой, катящей перед собой кресло на колесиках.
— Все готовы к выходу? — добродушно спросила сестра у Лиз.
— Да, за исключением ребенка, — она жестом указала на пустую колыбель. Ее глаза встретились с глазами сиделки, и немой вопрос той передался и ей:
— Где моя дочь?!
Белокурая женщина смущенно нахмурилась.
— Она должна находиться здесь, с вами.
Лиз обменялась взглядами с Джулией, и тень беспокойства омрачила их лица. Инстинктивно Джулия выступила вперед, словно прикрывая собой младшую сестру.
— Полчаса назад сестра унесла Кэти, чтобы провести тест, — Лиз начала вспоминать, о каком тесте говорила та немолодая женщина. — Она назвала его ПКУ-тест и сказала, что это займет только одну минуту.
Сестра сложила кресло-каталку и отставила в сторону.
— Здесь что-то не то. Мы делаем этот тест сразу после рождения ребенка!
Джулия услышала, как охнула Лиз, и успокаивающе положила руку на плечо сестры, хотя у нее самой сердце колотилось от тревоги.
— Может быть, произошла какая-то путаница, — предположила она, хотя какоето опасное, смутное чувство предсказывало ей, что это не так.
— Вы уверены? — спросила Джулия сестру.
На лице той появилось обиженное выражение, а голос утратил свое добродушие:
— Я работаю в отделении для матерей двадцать лет и уверена в том, что говорю.
— Но тогда где же ребенок? — Чувство страха овладело ею и нарастало с каждым мгновением.
Женщина покачала головой:
— Я не знаю.
— Но ребенок не мог бесследно исчезнуть, — настаивала Джулия. — Найдите ту сиделку!