— Сэр Джордж, я собираюсь доверить Нику всю свою жизнь. — И вы можете доверять ему, Джули. Доверять по-прежнему, как бы трудно вам ни было.
— Доверять ему! Ему! — Она почти кричала. — Если бы мне кто-нибудь рассказал о таком, я бы не поверила. Но я видела все своими собственными глазами. — И девушка разрыдалась.
— Джули, прошу вас…
— Если б вы знали, как мне больно. Ник даже не удосужился позвонить мне, и хоть и заходил ко мне в комнату ночью, но ничего не сказал, а я… я никак не могла проснуться…
— Причина в его уязвленной гордости, Джули. Он считает, что вы обязаны верить ему.
— Как же можно верить человеку, если накануне свадьбы он обнимает другую женщину?..
— Сядьте, дорогая. Я распоряжусь, чтобы вам принесли чаю. А я должен кое-что сделать.
Сэр Джордж отправился к себе и плотно прикрыл дверь. Он набрал прямой телефон Ника. Тот сам поднял трубку.
— Андропулос слушает.
— Слушай, Андропулос, это твой дедушка. Я хочу знать, каковы твои намерения по отношению к этой бедной девочке. В данный момент она сидит в патио и безутешно рыдает, а ты из-за своей дурацкой гордости не удостаиваешь ее и словом.
— Дедушка, оправдываться я не намерен. Она должна верить мне.
— А ты — ей.
— Что ты хочешь сказать?
— Почему ты не доверяешь ей настолько, чтобы объяснить, кто такая Шантель? И, по совести сказать, следовало бы давно это сделать.
— Это значило бы признать свою вину, а я невиновен.
— Еще как виновен, дурак чертов! Никос, сукин ты сын! Жизнь тебя так ничему и не научила? Людям, к твоему сведению, время от времени приходится объясняться со своими близкими. И уж если на то пошло, будь честным до конца: скажи ей, что не готов к женитьбе, поскольку не в состоянии открыть ей свою душу полностью.
— Извини, дедушка. Я не приеду сегодня. Заночую в афинской квартире.
— Никос, не делай этого.
— Извини. До свидания.
Сэра Джорджа охватило бешенство. Впервые в жизни ему до смерти захотелось отшлепать внука, хотя тот уже вышел из детского возраста. В смятении духа добрый старик вышел в патио, где, съежившись, все в той же позе сидела на стуле Джули.
— Я говорил с Никосом. Он не приедет сегодня. Простите меня, Джули, — огорченно произнес сэр Джордж.
— Он совсем не приедет?
— Нет. Мне очень жаль.
— Раз так, сэр Джордж, я бы хотела вернуться в Америку. Не поможете ли вы мне достать билет?
— В других обстоятельствах я бы отказался, но сейчас соглашусь. Вы сможете быть готовы к двум часам, Джули?
— Да, сэр Джордж. Я попрошу Сибиллу помочь мне собрать вещи.
Джули быстро прошла к себе. Она позвала Сибиллу, попросила ее собрать чемоданы и начала лихорадочно переодеваться. Сердце сдавила тяжесть. Совсем не с таким настроением уезжала она из Лондона. Тогда она чувствовала почти освобождение. Ей было больно, но в глубине души она радовалась, что Господь вовремя избавил ее от брака с Джеффри. Сейчас она чувствовала себя совершенно опустошенной. Ника она любила всей душой. Никогда и никого не полюбит она больше, и вот она должна уехать. Он виноват и не захотел даже объясниться с ней. Наказывает ее, будто она провинилась. Что же он о ней думает в конце концов?
Джули торопливо оделась. Ей было совершенно безразлично, как она выглядит. В голову лезли всякие глупости. Никак не удавалось найти пальто. А ведь в Нью-Йорке холодно. И тут она поняла, что лететь надо в Нью-Орлеан. Там ей будет лучше. Ей хотелось одного: поскорей оказаться в монастыре и найти утешение у сестер-монахинь. «Бедняжки, — подумала Джули, — я заставляю их пройти через это уже во второй раз». Она горько посмеялась над собой. В следующий раз, когда она соберется замуж, надо будет отправиться прямиком в Лас-Вегас и покончить с формальностями, прежде чем опять что-нибудь стрясется.
Сэр Джордж уже поджидал ее.
— Ничего, если я отправлюсь в Нью-Орлеан вместо Нью-Йорка? — спросила у него Джули.
— Конечно, Джули. Я позвоню пилоту, и он сделает нужные изменения в маршруте.
В эту минуту зазвонил телефон. Сэр Джордж снял трубку. Это был Ник.
— Зачем ты заказал полет в Соединенные Штаты, дедушка? Ты же знаешь, что самолетами распоряжаюсь только я сам, — со сдержанным гневом сказал Ник.
Сэр Джордж постарался ответить спокойно.
— У меня сложилось впечатление, что самолет принадлежит всей семье.
— Кто летит в США?
— А ты как думаешь?
Ник помолчал.
— Надеюсь, не Джули, — сказал он после паузы.
— А кто же еще? Когда я сказал ей, что ты не соизволишь явиться, что ты бросаешь ее здесь одну — она сочла за лучшее уехать. Хочет лететь в Нью-Орлеан к своим монахиням. Ей очень больно, мой мальчик, и все из-за твоей идиотской гордыни. Ты ведешь себя так, будто она виновата, а она ведь тут ни при чем.