— Ладно, в таком случае я хочу знать о тебе некоторые вещи. — Глаза цвета неба перед зимним штормом с подозрением блеснули. — Я хочу знать, каким ты был в детстве. Я хочу знать, где ты посещал школу, какое твое любимое блюдо. — Она перевела дыхание. — Я хочу знать, что тебя мучает, почему ты лишил себя радостей жизни!
Мэдиген молчал. Он считал, что Лиз, да и никому, не будет интересен его рассказ о своем детстве. Он был брошен, никем не любим. Ни материнской ласки, ни отцовской заботы. Кто станет гордиться этим?
— Я ничего не скрываю. Она умоляюще попросила его:
— Тогда поделись со мной своими проблемами! Кейн медленно повернулся к Лиз и сказал:
— Все эти вопросы, что ты мне задала…
— Да?.. — с надеждой поторопила она.
— Это все мое личное дело. В моем детстве не было ничего такого, о чем мне хотелось бы поговорить. Я все забыл.
Лиз была обижена, но не сдавалась.
— Я имею право знать подобные вещи о мужчине, с которым занималась любовью, — спокойно заявила она.
Что ей сказать? Его жизнь напоминала коробку с рождественским подарком, внутри которой лежит еще одна коробка. И у него было гнетущее предчувствие, что в самой последней коробочке не окажется ничего. Он был скептиком и не ожидал от жизни ничего хорошего: это давало ему возможность никогда не испытывать разочарования.
Его слова прозвучали жестоко:
— Я раскрываюсь настолько, насколько сам намерен, Лиз. Извини, но это так.
Она не должна заплакать, сказала себе Лиз. Она не заплачет. Это ничего не решит. Помочь могут только время и терпение. И она стала думать о том, что ей было дороже всего на свете: о своей маленькой дочурке Кэти.
— Хорошо, пусть будет по-твоему, — помолчав, завершила спор девушка. — Но я хочу, чтобы ты кое-что знал. — Ровное звучание голоса Лиз заставило Кейна повернуться к ней. — Думай обо мне что хочешь, но я не воспринимаю нашу ночь так уж просто. — Она облизнула пересохшие губы: мужество покидало ее. — До отца Кэти у меня никого не было.
Кейн пытался унять желание схватить ее на руки, прижать к себе, забыться в ней. Но он по-прежнему глядел прямо перед собой.
— Со мной количество твоих парней не увеличится.
— Что ж, посмотрим, — ответила Лиз. Она старалась перебороть свою обиду. Может быть, им обоим нужна передышка, ведь эти дни они работали в бешеном темпе, без сна и отдыха!
Лиз страстно верила в то, что они найдут Кэти, и так же она верила в то, что этот мужчина, который занимался с ней любовью прошлой ночью, испытывает к ней гораздо большие чувства, чем утверждает, по причинам, о которых она может только догадываться. Но Лиз постепенно раскроет их. Шаг за шагом.
И не все сразу. Сейчас самым важным делом было найти ее ребенка.
Она взглянула на Кейна. Он, отвернувшись, смотрел в иллюминатор. Казалось, что они еле плывут, ей хотелось, чтобы самолет летел быстрее.
— Как ты думаешь, Редхок уже нашел похитителей, их синдикат, или как там они себя называют?
Где бы они ни были, кем бы ни были, она молилась, чтобы они были добры к ее ребенку и ко всем другим детям, которых так бессердечно похитили.
Кейн был рад, что они вернулись к теме, ведущим в разговоре о которой был он.
— Когда я говорил по телефону, Редхок обещал взять несколько человек и пойти проверить магазин.
Он видел беспредельную надежду, засиявшую в ее глазах, смешанную со страхом. За последние несколько дней она уже не раз разочаровывалась! Кейн надеялся, что на этот раз так уже не случится.
— Если Вард не обманула нас и они окажутся на месте, Редхок возьмет их.
Не имея возможности покинуть полицейский участок, Редхок прислал за ними в аэропорт патрульного, и Лиз немедленно начала задавать ему вопросы.
— Они использовали как ширму цветочный магазин, — подтвердил патрульный. — Бутоны в передней части, дети в задней, — сказал полисмен, пожав плечами. — Все свои операции они проводили в задней половине магазина. Мы не захватили главарей, — добавил он с сожалением в голосе, — но двоих взяли. Детектив Редхок выжмет из них что-нибудь.
Лиз затаила дыхание.
— А они нашли детей?
— Нашли, — подтвердил полисмен, делая очередной поворот, и широко улыбнулся. — Двоих.
Лиз закрыла глаза и стала молиться.
Когда патрульная машина, в которой они приехали, остановилась у главного входа, полицейский участок бурлил. Патрульный высадил их и отъехал, чтобы припарковать машину на стоянке. Лиз, опередив Кейна, промчалась по каменным ступеням к входной двери; сердце ее готово было вырваться из груди.
— Потише, Лиз! — крикнул ей вслед Мэдиген.
Не обратив на его слова никакого внимания, она открыла дверь и вбежала в помещение, полное незнакомых людей. Редхока Лиз увидела сразу и устремилась к нему.
— Грэхем, — спросила она прерывающимся голосом, — вы нашли мою дочь?
Мрачное выражение лица Редхока сразу сменилось улыбкой, когда он увидел Лиз и Мэдигена.
— Рад вас видеть здесь. — Кончиком ручки он указал в сторону двух мужчин в наручниках. — Мы только что закончили составлять протокол на этих двух парней.
Они выглядят, как самые обыкновенные, законопослушные люди, подумала Лиз. Ничем не отличимые от множества других. Как могли они причинять людям такое горе?
— Я думаю, что это всего лишь верхушка айсберга, — говорил Редхок Кейну, — но весьма существенная.
— Мой ребенок, — перебила его Лиз. — Вы нашли Кэти? Где те дети, которых вы нашли?
Редхок широко улыбнулся:
— Мы нашли двоих детей. Социальная служба сейчас как раз занимается оформлением попечительства над ними.
— И где же Кэти? — Лиз не могла больше сдерживать нетерпение. Это было выше ее сил. Все подходило к концу. Она с трудом могла поверить в это.
Редхок взглянул на полисмена, охраняющего двух мужчин, захваченных во время рейда.
— Отведи этих парней в комнату двенадцать, — распорядился он, — я приду через несколько минут. — Он повернулся и указал на коридор, ведущий из дежурного помещения. — Прошу за мной.
Они быстро шли по много раз перекрашенному коридору, линолеум на полу был весь исцарапан и вонял дезинфекцией. Были еще какие-то запахи, которые Лиз не могла определить. Она чувствовала себя словно во сне, когда вслед за Редхоком вошла в маленькую комнатку в конце коридора.
— Миссис Линкольн, это Элизабет Синклер, мать одного из похищенных младенцев.
Женщина в хорошо сшитом на заказ темно-желтом костюме взглянула на них и доброжелательно улыбнулась Элизабет.
— Какой же из них ваш? — приветливо спросила она, показывая на стоящие рядом с ней две колыбельки.
Лиз взглянула на одного спящего младенца, потом на другого. Сердце у нее в груди оборвалось. Она покачала головой, и слезы хлынули из глаз.
— Здесь нет Кэти!
Кейн взглянул на женщину и увидел выражение мучительной боли на ее лице. Он положил ладонь ей на руку:
— Лиз, все новорожденные так похожи…
Она отпрянула от него не в силах сдерживать себя:
— Не говори мне, что все они выглядят одинаково! Я знаю своего ребенка! Ее здесь нет!
Один из младенцев от ее громкого возгласа начал плакать. Миссис Линкольн взяла его на руки и стала успокаивать.
— Простите меня, — извинилась Лиз. — Я не хотела никого обидеть. — Она чувствовала себя чрезвычайно усталой и разбитой.
Редхок налил ей стакан воды из умывальника в углу комнаты.
— Мы запросили копии всех отпечатков пальцев, взятых в каждой больнице… — начал он1.
Чтобы сделать глоток воды, Лиз потребовалось держать стакан обеими руками. Она покачала головой.
— Мне не нужно сравнивать отпечатки пальцев. — Голос ее слабо дрожал. — А других детей не нашли?
Редхок огорченно покачал головой.
Проклятье, решение, казалось, было так близко, а на самом деле так далеко, подумал Кейн. Женщина из социальной службы с сочувствием смотрела на Лиз, по-прежнему продолжая качать на руках плачущего младенца.