выходят замуж и терпят, долго-долго терпят, пока он не умрёт от цирроза печени,
не станет героем-космонавтом, не уедет в Израйль, в Америку, в мечту, в фантазию,
но очереди в магазины, и уже ввели талоны, уже появились морщины,
давным-давно морщины,
и в лучшем случае внуки, в лучшем случае дача, где-нибудь на 45-м километре,
но как далеко ехать, боже мой!, как далеко ехать.
старость
Любимый! Как я мечтала любить тебя.
Как ты мечтал меня не любить.
Ты убегал на край детской площадки
и грозил мне кулаком.
Ты уезжал за океан
и поступал в Гарвард.
Ты пытался заработать на акциях де Бирс
и добывал нефть в Калифорнии.
Я терпеливо ждала.
И, наконец, дождалась.
Ты мой!
Ну что, старичок, будем кушать манную кашку?
Ложку за папу
Ложку за меня, старость.
Из цикла “Александрийские песни”.
посвящается александринскому пирожному.
Когда мне говорят Ленинград
я вижу вонючий туалет на Московском вокзале
пельменную на Старом Невском
с горчицей, с уксусом, со сметаной
до чего вкусно
рядом ещё один сортир
дыра, пропасть
Когда мне говорят Ленинград
я вижу девчонку на пляже в Петергофе
снимает трусики
первая пизда в моей жизни
такой красивой никогда больше не видел
как она гневно на меня посмотрела
Когда мне говорят Ленинград
я вижу
мост и какие-то страшные лошади
зачем-то повторяются
скука невыносимо скучных магазинов
вкуснейшая вода с сиропом
александринское пирожное
которое я мог есть только тогда
в моей Александрии
в моём Ленинграде.
Сладко умереть
на Великой Отечественной
за Родину за Сталина
и пуля в спину
от соседа по окопу
слыша вокруг
прощай дурак
Сладко умереть
отпетым пенсионером
отстёгивая детям, внукам
правнукам, ещё другой сволочи
мучаясь пролежнями
на койке в больнице
передачу не принесли
слыша вокруг
зажился, старый козёл
Но всего слаще, в самый кайф
оттрахав очередную
целка, ещё ходит в школу
зная, что ты уже вич инфицирован
вернуться в проданную
фактически чужую квартиру
вколоть себе хорошую дозу
и включив газ
и в окно чтоб
гудки автомобилей
гудки, гудки, гудки.
Вновь я посетил город
Где я учился
Какая-то блядь в красном пиджаке
Перебегает Невский
Ругаясь матом
В сквере у Александринки пахнет бензином
Небо над Невой
Взятое напрокат из прошлого
В подъезде, где я ночью ебал тебя
У горячей батареи, зимой
Сейчас филиал банка
Секретарши компьютер скука и хорошие деньги
Но по другому адресу меня встретила
Хорошенькая девочка
Дочка моей умершей подруги
Зайдёшь?
И я не зашёл
Есть ещё другие радости
Остались ещё другие адреса.
Я не спрашивал мудрецов
Ни в Питере, ни в Коктебеле
В Москве они давно повывелись
Солнце светило, потому что я был молод
Ветер дул, но я всё равно шёл вперёд
Люди рождались на свет
Это их дело
Моё дело бросить семя и пройти стороной
Всё ещё впереди
Но боги, которые всё создали
Создали и время
Все вопросы запоздали
Да и ответов никто не знал.
Всё торопились
Смерть это время место где ты может быть и не был
там чаще плохо редко хорошо идёт волна
цунами с океана и так тепла вода.
Всё торопились не успеть всё убегало время
всё важные дела не сделаны, опять не увидали
а время смазало и растворило дали
сгустилось каменной стеной и кончилось.
Вечность это я может быть это ты. Никогда.
Даже в вечности, твоей ли, моей. Никогда.
Каждое утро
Берёза под окном
Сообщая о новом
Сообщит давно забытое.
Мешки с картошкой из вагона
Выносит Время на спине
И опустелые вагоны
Всё снятся мне… всё снятся мне…
Нищие радости мира
Строгие тайны небес
Всё ты поймёшь.
конечно же никогда нас не было нет не будет
нас время с утра не любит до вечера потерпев а ночью шепнёт пора
и в губы нас поцелует.
Когда умирает человек
Когда умирает здоровенный, умеренно пьющий мужик, бабник и матерщинник,
охотник и рыболов, любитель крепкого анекдота,
не дурак поработать,
забить козла, сходить по субботам в баню, с такими же здоровенными, умеренно пьющими мужиками.