В пылающем корабле ещё один, мощный взрыв. И он начинает тонуть. Быстро тонуть. Теперь вижу и свой корабль. Засевший в пылающем оркском корабле нос тащит его вниз, орки сгрудились на корме, людей не видно. Вскоре всё кончено – оба корабля и орки в тяжелых доспехах идут на дно, на поверхности плавают обломки. И люди. Моя команда попрыгала за борт.
– Эй, за бортом!!! – кричу я. – Помощь нужна или сами доплывёте? – И машу руками. Чёрт, как же им подняться. Ни одной лестницы. Нахожу толстый канат с узлами на лебёдке. Бросаю конец за борт и кручу лебёдку. Вскоре начинает подниматься моя команда. Многие ранены. Последний появляется боцман. Половины людей нет, в том числе юнги, капитана и волшебника.
– Ты как тут оказался? – спрашивает боцман.
– Стреляли, – машинально отвечаю я. Боцман напрягается,
– Где? Кто?
– Пошутил я.
– Не понял я твоей шутки.
– Я тоже. Не забывай, я ведь ничего не помню. Пошутил о чём-то, а что это значит, не помню.
– Что там загорелось так?
– Я их снаряды катапульты на палубе разбил, потом факел кинул.
Несколько секунд все молчат, потом восторженно орут, меня начинают обнимать, хлопать по спине.
– Погодите радоваться, я ещё корабль не обыскал. Тут ещё враги могут быть.
Все вместе обыскиваем корабль, находим в трюме пленников. 52 живых и пять трупов. Тридцать мужчин и двадцать две молодых девушки. Все голые, связанны так, что оказываются скорчены в позе эмбриона, голова притянута к коленкам. И навалены в клетки, кое где – в два слоя. Перемазаны собственным дерьмом и мочой. Интересные извращения у тех, кто мой гипносон создавал.
Пленников освобождают, тащат на палубу. Трупы кидают за борт. Туда же летит тело убитого мной человека. И, к моему удивлению, кидают за борт и его двуручник. А жаль, интересный был меч, лезвие чёрное. Меча боятся – не прикасаясь к нему руками, привязали за рукоятку верёвку, другой конец верёвки к руке его хозяина. Когда тело бросили за борт, оно уволокло за собой меч.
Живые пленники кричат – застывшие без крови конечности наверняка испытывают сильнейшие боли. Всех начинают обливать из вёдер забортной водой. Пожалуй, им не помешает помыться.
Сейчас они только кричать и могут, а так даже пальцем им не шевельнуть сейчас. Прикатывают бочку с водой и пятеро матросов, по числу найденных кружек, начинают поить пленных. В первую очередь девушек. Под пошлые шуточки начинают растирать им затекшие руки и ноги. Потом боцман снова свистит в свой свисток, и матросы начинают поднимать паруса.
Я подхожу к нему,
– Я по прежнему ничего не помню. Как меня зовут?
– Ты Ярик. Матрос из Горячих Озёр. Во всяком случае, там ты к нам прибился. С нами год. Хороший фехтовальщик, но излишне любопытный. Давеча мы взяли деревню гоблинов, ты зашёл в хижину шамана и открыл коробочку. Чем то тебя стукнуло, ты был, как пьяный. А хижина сгорела. В пепел. Довели тебя до гамака и уложили спать. Дальше ты знаешь.
– Ярик... – Я опробовал своё имя. Нет, ничего оно мне не говорило. – А где я фехтовать научился?
– Кто ж тебя знает. Но фехтуешь ты знатно. Против меня или капитана не выстоял, но любого матроса одолевал.
Я снова задумался. Видел я, как капитан фехтовал. Недолго, несколько секунд, но видел. Примитив, берущий силой и быстротой, никакой техники. Наверное, капитан бы справился с гоблином, если один на один. Но я его одолел бы шутя. Значит, скрывал свой талант.
Мотнул головой и усмехнулся. Какое ещё сокрытие талантов. Это же гипносон, я тут всего пол дня. Надо с легендой ознакомиться.
– А что это за лампы такие в трюме светятся?
– Ольмские светильники. Дорогие штуки. Их эльфы делают.
– Надолго их хватает?
Боцман захохотал,
– Ну у тебя точно крыша съехала. Они вечные!
Паруса, наконец-то, упали с рей, упруго натянулись под ветром и корабль двинулся. Пленники, наконец-то, перестали орать, только стонут. Моё внимание привлекает один. У него уже прошли следы верёвок на запястьях, что просто невероятно. Он первым нашёл в себе силы сесть и начать растирать себе щиколотки ног. Все остальные мужчины, кто с бородой, кто заросшие двухдневной щетиной, он чисто выбрит. У него не только нет бороды и усов, на всём теле нет ни одного волоска, как у ребёнка. Только шевелюра на голове, когда-то пышная, сейчас грязная, спутанная. Из шевелюры торчат заячьи остроконечные уши. Эльф.