– Басти? – Беллатрикс не хотела верить своей догадке и нервно крутила головой, переводя взгляд с одного брата на другого.
– Да я не против, что ты, – добродушно сказал тот, скидывая на пол одежду, – носи, если нравится. Но сейчас эта штуковина на тебе явно лишняя.
Беллатрикс попыталась вскочить, но попала в жесткий захват мужа.
– Куда ты собралась, милая?
– Вы пьяны, идите проспитесь! – взвизгнула Беллатрикс.
– Не стоит указывать мужчине в его доме, – тихо сказал Рудольфус и намотал на кулак ее волосы.
– Пусти! – Беллатрикс все еще не теряла надежду вырваться и даже разок удачно пнула ногой Рабастана.
– Сучка! – Рудольфус отвесил ей оплеуху, с другой стороны добавил Басти.
Она сопротивлялась отчаянно, но силы были неравны. Братья не собирались церемониться. Кто-то больно мял ее грудь, кто-то раздвигал ноги… Беллатрикс глотала злые слезы и клялась отомстить.
– Какая темпераментная кошечка, – промурлыкал Рабастан спустя вечность, поглаживая ее истерзанное тело. – Я, пожалуй, посватаюсь к сестрице.
– Мне кажется, это неплохая идея, – Руди зевнул и отодвинулся. – Если и младшая имеет такой же темперамент…
– Нет! – выкрикнула Беллатрикс и села, тут же упав со стоном обратно.
– Тебя не спрашивают, – холодно бросил Рудольфус. – И я запрещаю тебе рассказывать кому бы то ни было о семейной жизни. Поняла?
Она кивнула, как под гипнозом. Глаза, которые смотрели на нее сейчас, были глазами безжалостного убийцы.
– Хорошо, – он раздвинул губы в улыбке. – И не смей сводить следы нашей страсти, они чудесно смотрятся на твоей коже. Пойдем, Баст. Пусть наша девочка немного отдохнет. Прислать домовика, Белла?
Она заторможено кивнула: семейная жизнь оборачивалась непреходящим кошмаром.
***
Медовый месяц ей потом еще долго снился, заставляя просыпаться в холодном поту и нервно сжимать кулаки. Запертая в чужом негостеприимном доме, лишенная волшебной палочки и любой возможности связаться с родными, она держалась только на одном чувстве – ненависти. Беллатрикс ненавидела домовиков, которые выполняли распоряжения с оглядкой на хозяина, ненавидела мерзавца мужа, до трясучки не выносила Рабастана с его зализанными волосами и якобы участливой улыбочкой. Она вынужденно покорялась, терпела и, в то время как надругались над ее телом, в душе лелеяла планы мести. Любимая фантазия – Басти на вертеле, пропущенном через все его гнусное нутро, над костром – давала силы жить.
Единственное, чего она до одури боялась – беременность. Понести от кого-то из братьев казалось участью худшей, чем смерть. Увы, ни использовать контрацептивное заклятие, ни сварить абортивное зелье возможности у нее не было, они предусмотрели все. К тому же магический брак сильно ограничивал возможности, магия могла сильно наказать за попытку сознательно избавиться от плода. Руди, кажется, все же следил за тем, от кого должна была родить жена, Беллатрикс с ужасом ждала конца месяца.
Естественное женское недомогание вызвало слезы радости и волну облегчения. Она с трудом придала своему лицу скорбное выражение, но Рудольфус все понял и так криво улыбнулся, что Беллатрикс отшатнулась, непроизвольно прикрываясь локтем.
– Жаль, я надеялся, что представлять тебя Лорду не придется, – вместо этого сказал он.
Беллатрикс не поняла, почему это плохо, спросить же не решилась. Для нее все, что дало бы передышку в «исполнении супружеского долга» и возможность хотя бы ненадолго покинуть ненавистный дом уже было праздником.
Ради такого случая ее повели в модные магазины Диагон-аллеи. Беллатрикс отвыкла от солнца и воздуха и жмурилась от удовольствия, когда ощущала на коже дуновение ветерка. Она держала мужа под руку, раскланивалась со знакомыми, отвечала на поздравления и со стороны наверняка выглядела счастливой молодой женщиной. Ради выхода «в люди» ей даже вернули волшебную палочку.
– Не хочешь навестить семью? – спросил Рабастан в кафе у Фортескью, где они сидели втроем, отдыхая от утомительного похода по магазинам и лавкам.
– Было бы неплохо, – осторожно ответила она, метнув быстрый взгляд на Руди, тот рассеянно размешивал ложечкой сахар в чашке и выглядел почти мирно.
– Заглянем на четверть часа, – наконец согласился он.
Их, конечно, не ждали, но обрадовались.
– Белла, Белла я так рада тебя видеть! – Андромеда бросилась ей на шею.
– Ты совсем нас забыла, – Нарцисса повела себя более сдержанно.
– Простите, медовый месяц…
– Ах, дорогая, не извиняйся, мы все понимаем, – мать улыбнулась и пригласила к столу, Блэковское гостеприимство не позволило ей прислушаться к словам зятя и внять его настойчивому: «Спешим».
Руди ни на минуту не выпускал руку жены из своей, разве что за столом нехотя разжал пальцы. Родители умилялись, Беллатрикс злилась – муж лишал ее малейшей возможности поговорить с кем-нибудь из родных наедине. Только перед самым уходом она нашла выход и со смущенной улыбкой отпросилась в уборную. За ней, естественно, никто не пошел. Все остались в гостиной, обсуждали светские новости.
Ванная комната по-прежнему была забита милыми женскому сердцу безделушками, флаконами, бутылочками, баночками… Сердце болезненно сжалось от невозможности вернуть беззаботное время. Мерлин! Школа, уроки… Как давно это было! Она нашла пустой фиал из-под ароматического масла и, сосредоточившись, вытянула первое воспоминание.
Беллатрикс горько улыбнулась: пока Руди не сообразил, что предупредить можно не только словами, нужно пользоваться моментом. Она запечатала тонкое горлышко, сунула пузырек в карман и произнесла несколько безобидных заклинаний, чтобы если муженек или его братец решили бы проверить волшебную палочку, то ничего серьезного не нашли.
– Милая, ты в порядке?
– В полном, дорогой.
– Тогда нам пора прощаться. День был насыщенный, – Руди, извиняясь, улыбнулся.
– Не забывай нас, Белла, – произнес отец на прощание.
– Надеюсь, ты помнишь, что у мамы через месяц день рождения, – намекнула Нарси.
Андромеда, как всегда, бросилась ей на шею:
– Мне так не хватает тебя, сестренка, – всхлипнула она.
– Мне тоже, – Беллатрикс незаметно сунула ей в руку фиал, сжала крепко и прошептала, – не подавай виду. Потом посмотришь. Одна.
Первым через камин ушел Рабастан, затем Руди подал шкатулку с летучим порохом жене, и появился в гостиной их общего дома, едва не наступив ей на пятки. Беллатрикс нервно оглянулась, но братья были слишком озабочены какими-то своими делами.
– Ступай, разбери покупки, милая, – рассеянно сказал Рудольфус, потирая предплечье. – И не жди нас, ложись.
Басти согласно кивнул и поморщился, развязал галстук, бросил его на спинку стула.
– Ступай же, – уже раздраженно повторил Руди, и Беллатрикс не посмела ослушаться, стремглав взлетела на несколько пролетов вверх и захлопнула дверь.
Разбирать покупки, как велели, не стала. Просто свалила их на постель и устало опустилась в кресло. Любопытно было бы, конечно, послушать, о чем говорят братья, но риск вряд ли бы оправдался. Разве станут они обсуждать что-то важное в спешке, готовясь куда-то уйти? Лучше до поры не совать нос, куда не следует. Домовик на вызов откликнулся сразу и даже послушно убрал обновки в шкаф. Наполнил ванну и долго топтался рядом, вроде бы желая услужить, но Беллатрикс была уверена: следит. Поэтому она не отказывала себе в удовольствии погонять его за всякими мелочами вроде травяных отваров, чтобы добавить в воду, или особого чая, удовлетворившись качеством лишь с пятого раза.
Ночь прошла спокойно, хотя заснуть сразу не получилось – до полуночи она все прислушивалась к звукам, на которые был щедр старый дом. Братья не появились и на завтрак. Беллатрикс позволила себе надеяться на шальную аваду, которая могла бы сделать ее вдовой. Надежда продержалась почти три дня, когда к исходу среды Рабастан ввалился через камин в гостиную. От него пахло кровью и дымом пожара.