Путь знакомый, лыжи смазаны, сил немеряно, да ещё настойка так его взбодрила, чуть пар из ушей не валит, сонливость как рукой сняло - за полчаса добежал он к ёлочной плантации. И задумался. Брать крепкие опытные деревца нельзя - сорвёшь научные эксперименты, а некондицию-то выбракованную он уже всю вырубил! Да и не понесёшь же на родную кафедру, не поставишь перед очами строгого декана кособокую уродину? Нужна ёлочка-красавица, пушистая, разлапистая, стройная, фигуристая!
И вспомнил тут наш герой, что на краю во-о-он того обрывистого склона, в лиственной чащобе -куда, судя по следам, кроме лося и самого Скола, никто проломиться, вроде, и не пытался? - растёт замечательная ель. Исключительно красивая и совершенная. Как Аня, аспирантка, на которую Скол давно глаз положил, да всё недосуг было объясниться - настолько работа с учёбой время отнимали. Воодушевился наш мальчик, оттолкнулся палками и полез в чащобу. Кто мог ожидать, что на самом краю обрыва снежный наддув обломится под лыжей, и Скол потеряет равновесие? Падая на бок, он ударился головой о высокий пень. На беду, тот лишь выглядел трухлявым...
**
... она обнимала Скола, нежными ручками гладила, целовала везде, где хотела, и снова отдавалась. Немного стыдливо, но страстно, совсем как в его эротических фантазиях. А потом вдруг у парня заболела голова. Он застонал, уткнулся лицом в подушку, и не заметил, как Аня ушла...
- Испей-ка!
Скол открыл глаза, испугался незнакомой обстановки, сел. Он был в постели, которая стояла в углу бревенчатой избы, рядом с печкой. На него смотрела женщина, наряженная в странный брючный костюм травяного цвета, поверх которого до полу свисала невесомо-ажурная шаль с лиственным рисунком. И протягивала кружку, где паром исходила тёмная жидкость.
- Что это?
- Сбитень. Не понимаешь русского слова? Тогда - глинтвейн. Испей, голова болеть перестанет. Ушибся ты сильно, когда ко мне провалился.
- Софья Марковна, зачем вы так нарядились? Ой, извините, я совсем голый, - спохватился Скол, набрасывая на чресла одеяло.
Женщина, один в один схожая с замдекана Гориной, расхохоталась, настояла, чтобы горячий напиток был выпит до донышка. Пока Скол отхлёбывал, действительно, вкусный отвар, она пояснила, что никакая не Софья, а местная кикимора, Мокошка. Раздела парня - да, чтобы осмотреть, не сломал ли тот чего важного, когда через потолочный пенёк в её дом упал.
Скол вернул ей кружку, схватил с пола и под одеялом натянул трусы. Попросил Мокошку отвернуться, чтобы не смущать голым телом, но так опять расхохоталась, сообщила, что после бурного секса, который у них только что состоялся - она смотрит на него с удовольствием!
- Как вам не стыдно, женщина, вы мне в матери годитесь. Какой секс?
- Редкостного качества, - похвалила парня кикимора, но пригорюнилась . - Сто лет такого не было... А что это я тебя отпускаю? Ну-ка, живо растелешайся и в койку! Требую продолжения банкета!
Скол ловко увернулся от охальницы, перепрыгнул кровать, подхватил пальто, в котором на петлях так и висел топор. Мокошка упорно бегала за ним - шалевая накидка струилась, как плащ Супермена - кричала про бабушкин подсвечник, который не оплывает, в отличие от дедушкиной свечи, и ссылалась на "Письма Сатаны" какого-то Марка Твена. Скол носился по избе, не находя двери или окон, куда бы выскочить от нимфоманки. Мокошка, натурально, знала свой дом гораздо лучше, потому и загнала-таки парня в угол.
Протягивая к нему руки и шепча страстные обещания, кикимора подступала всё ближе и ближе. Перепуганный Скол в смутной надежде попытался перекрестить её, а отчаявшись, выхватил из пальто топор и замахнулся:
- Софья Марковна, не доводите до греха!
Потолок, пол и стены избы вдруг обзавелись круглыми дырищами, через которые ворвалась толпа людей. Они окружили Мокошку, загомонили, вразнобой крича, что пришла беда. Скол спрятал топор, принялся тыкать рукой в стены, нащупывая проход. Ему повезло почти сразу - преграда исчезла, открыв вид на сугробы по склону и знакомую чащобу. Но снаружи ладонь парня отвели в сторону, и в избу вошёл суровый старик. Скол протиснулся, одной ногой наступил в девственно чистый снег, как сзади раздался крик Мокошки: "Держи его!" Могучая рука ухватила ворот пальто, дёрнула парня назад. И проход закрылся.