Развернув семицветное знамя, Синегорцы бросились на штурм. Со стен дворца ударили буреметы. Ветры рванулись было навстречу Синегорцам, но ни один флюгер на крышах не дрогнул.
И тут произошло великое чудо. Столько труда и ярости вложил в свою работу славный оружейник, что Ветры ничего не могли поделать с флюгерами. Флюгера вышли из повиновения.
Как ни дули Ветры, как ни раздували они щеки, всех их повернуло в одну сторону: на дворец Фанфарона!.. Потому что тысячи стрел, которые пустили Синегорцы, были сделаны из того же чудесного металла, что и новые флюгера.
Они пробивали встречный ураган, увлекали за собой воздух и сами рождали новый могучий ветер. И старые Ветры были вынуждены подчиниться. Ураган потряс дворец Фанфарона, сметая со стен стражу. А затем радужные лучи от тысяч маленьких ручных зеркал обступили замок, плющ и вьюнки мигом обвили эти лучи до самых зубцов стены. По зеленым качающимся плетям вьюнков и плюща, как по веревочным лестницам, карабкались Синегорцы.
Они ворвались во дворец. Ветродуи были перебиты. И вскоре над главной башней замка взвилось семицветное знамя Синегорцев, знамя Большой Радуги, предвестницы доброй погоды и ясного счастья.
Жилдабыл пытался бежать из дворца на ветролете, но разъяренные Ветры схватили его, и так как каждый из них дул в свою сторону, то главный Ветрочет был разорван на части. Перепуганного короля нашел под лестницей Изобар.
- Ну, - сказал оружейник, - теперь ты Фанфарон Ровно-Двенадцатый, и более поздних уже больше не будет.
А Мастер Амальгама метался по галереям и переходам дворца в поисках Мельхиоры.
Он обошел башни и казематы. Наконец в одном из подземелий он нашел сморщенное, исхудавшее, безобразное существо. Несчастная закричала, увидев Мастера, и прикрыла ладонями лицо. Но хриплый голос ее показался сладостно знакомым Амальгаме.
- Кто ты? - спросил он, боясь ошибиться.
- Ты не узнаешь меня?' Я была когда-то твоей любимой. Теперь я могу умереть спокойно, ибо знаю, что ты остался верен своей правде. Но я не в силах жить при таком уродстве.
- Погоди! - воскликнул Амальгама. - Если ты веришь моей любви, взгляни в это зеркало.
- Нет, я не хочу смотреть! У меня нет больше сил хотя бы еще раз взглянуть на свое безобразие.
И она упала замертво на сырой пол. Амальгама бросился на колени, приложил к ее губам зеркало и увидел, как оно помутнело на мгновение. Значит, Мельхиора была жива. Он поцелуями согрел ее помертвевшее лицо и насильно заставил смотреть в зеркало. Превозмогая отвращение, вгляделась в стекло Мельхиора. Но вдруг что-то прекрасное мягко проступило в глубинах зеркала. И, глядя в стекло. Мельхиора почувствовала, что лицо ее подчиняется чарам зеркала и черты яснеют, морщины расправляются, язвы заживают, и она с каждой минутой хорошеет.
- Смотри же, смотри,-говорил Амальгама. Она смотрела в зеркало пристально, не отрываясь. И вдруг увидела, что по-прежнему хороша, - нет! еще прелестнее, чем была когда-то!..
И когда они вместе вышли на балкон - Мастер Зеркал и прекрасная Мельхиора, - Синегорцы встретили их радостными возгласами. Они потрясали копьями, и хрустальные наконечники вскинули вверх тысячи разноцветных отблесков, и они слились в торжественную радугу, которая выгнулась над ними в небе. А Дрон Садовая Голова сыпал вокруг семена цветов, и тотчас же на этом месте распускались розы и лилии.
Так Три Великих Мастера помогли свободным Синегорцам покончить с нашествием Ветров.
Все Ветры были засажены под замок. Их выпускали теперь лишь на работу: чтобы подмести от туч небо, вертеть мельницы, надувать паруса кораблей.
В Синегории снова зацвели сады, засверкали зеркала и в печах появились вьюшки. А на стене дворца прибили новый герб: радуга была на нем и стрела, оплетенная вьюнками...