— Да, её так зовут. Поможешь?
— Что не сделаешь для любимой сестры.
Они снова обнялись перед расставанием теперь уже надолго. До следующего года.
Рыжая обернулась, помахала на прощание рукой, добежала до дороги, где её ждало такси — жёлтое, обыкновенное, с шашечками — и укатила в аэропорт, вместе с Ним укатила.
***
Утро у Владислава было добрым. Ему первый раз не снились серые женские глаза. Очень красивые глаза, но холодные, ледяные просто. Они завораживали, манили и отталкивали одновременно. Где он их видел, и почему они ему снились, и кому принадлежали — Владислав не помнил. Но каждую ночь, вот уже три года, он видел их во сне. Просыпался с мыслью о них и искал в каждой встречной женщине. Но никак не находил.
Потому, наверно, и личная жизнь не складывалась…
Да он уже и не надеялся.
Говорят же: в тридцать лет жены нет, так уже и не будет. А ему почти тридцать пять.
Конечно, в своём холостяцком положении он находил некоторые преимущества. Не надо ни перед кем отчитываться, можно делать всё, что угодно, и никто слова не скажет.
Вот именно, что не скажет. Просто некому слова говорить.
Одиночество, оно такое, ни тебе никто, и ты тоже никому. Взаимообразная тишина.
Тишина относительная. Потому как игру на фортепьяно он тоже воспринимал, как тишину. И пение птиц — тишина. Да и музыка приятная, расслабляющая тоже относилась к тишине. Тишина — это отдых души. Вот именно так он и думал. И был уверен, что абсолютно прав.
Почему он каждый год ходил в парк тридцатого ноября, он не знал, полагал, что тишину слушать.
Девушка, случайно повстречавшаяся в парке, нарушила его привычный распорядок. Но она нуждалась в сочувствии. И он посочувствовал. Напоил кофе с мороженым, даже имени не спросил. Обещал молчать рядом и молчал.
Так и расстались у кафе. Взгляд её серых глаз потеплел. Вот и вся награда. Она улыбнулась ему на прощание.
Миловидная девушка с серыми глазами. Наверно, при солнечном ярком свете они будут казаться синими или тёмно-голубыми. Но не сейчас.
***
До Нового года оставалась неделя. Плохо ли, хорошо ли, грустно или весело, а как Новый год встретишь, так и проведёшь.
Да! Да! Да!
Даже если плохое настроение, и ничего не хочется, всё равно встречать Новый год необходимо по всем правилам. С ёлкой, с гирляндами и хлопушками, а как иначе? Иначе все беды и горести плавно переедут в новый год, вместо того, чтобы оставаться в старом.
Так думала Влада, отправляясь в супермаркет за продуктами, ёлочными украшениями и самой ёлкой.
Купила всё сразу, совершенно не рассчитав силы. Машины у неё не было, да и магазин под боком, всего в паре кварталов от дома.
Насколько она погорячилась, поняла, как только вышла из магазина с шестью полными пакетами в руках и живой двухметровой ёлкой под мышкой.
Нет, дойти и донести все покупки не представлялось возможным. Кое-как, перебежками дотащила всё до дороги. Поставила в снег и принялась голосовать. Но все ехали по своим делам, до женщины, со связанной ёлкой много выше её роста и кучей пакетов, никому не было дела. Она начала замерзать и терять надежду попасть домой, хоть бросай всё.
Бросила бы, но рядом с ней затормозила машина.
Влада просто дико обрадовалась. Попросила открыть багажник, не глядя на водителя, и обещала хорошо заплатить, если довезёт до самого подъезда.
Ёлка в салон не вошла.
Хозяин авто пробовал её и наискосок, и прямо, но лесная красавица оказалась великовата. Багажник не закрывался. Тогда он её присобачил на крыше машины.
Салон пропах хвоей от осыпавшихся иголок. Выметать их времени не было, и Влада уселась прямо на них рядом с водителем, они тронулись.
— Семья-то у вас большая? — услышала она густой баритон.
— Боже мой, это вы?
— Я! Я узнал вас, когда вы голосовали. Кстати, несколько выходных провёл в парке, но вас там больше не встретил.
— Так снег, холодно, не до парка. Простите, я не узнала вас, если бы вы не напомнили. Так неудобно. Только по голосу узнала. Нет, нет у меня семьи, я одна. Ой! Простите, — она вдруг спохватилась, — а куда же мы едем? Вы знаете, я совсем в другой стороне живу, в противоположной.
— А голосовали с этой…
— Да я просто дорогу бы не перешла со всеми сумками и ёлкой. Понимаете? А вам не по пути, да? Вас ждут? А тут я… и даже адрес не назвала.
— Пора назвать адрес, вы сказали только, чтобы к подъезду.
— Вам смешно?
— Очень. Сейчас развернусь, вы пристегнулись?
— Да.
Он поднял пакеты и ёлку на пятый этаж, поставил всё у стенки в прихожей и заметил оторвавшуюся вешалку, болтающуюся на одном гвозде.
— Инструменты есть в этом доме?
— Да, отвёртка и гвозди. Не утруждайтесь, я завтра «мужа на час» вызову. Когда прибираться стану.